Но грохот его железных цепей подкинул мне новую идею, и я остановился и оглянулся. Из цепей выйдет хорошее оружие, и я должен был использовать все преимущества, которые мог заполучить. Я вернулся, встал на колени рядом с Хобом в Цепях и дернул за одну из длинных железных цепей, но она была прочно прикреплена ошейнику вокруг его горла. Они были прикреплены. Я почти заплакал от досады, вскочил на ноги и пнул Хоба в Цепях в бок.
И Хоб в Цепях поднялся. Пошатываясь, он поднялся на ноги, фыркая и похрюкивая, тряся своей кабаньей башкой, пока всасывал воздух обратно в огромные легкие. Я изо всех сил ударил его в живот, но добился этим только боли в своей руке. Он потянулся за своим молотом, и я ударил его ногой по яйцам, вложив все силы в это. Воздух вылетел из легких Хоба в Цепях во второй раз, и его глаза–бусинки зажмурились, когда он вновь опустился на колени забыв про свой молот. Я развернулся и снова побежал.
Охота все еще была неподалеку от меня. Существа и звери нагоняли теперь, то с одной стороны, то с другой, чтобы укусить, поцарапать и поранить меня. Даже не пытаясь сбить меня с ног, пока еще нет. Только внося свою лепту, чтобы причинить боль, измотать меня, и насладится Охотой. От некоторых них я уворачивался, некоторых отшвыривал, но все они оставили свою отметину на мне. Я даже не старался больше сдерживать крик, просто сосредоточился на дальнейшем движении. Я смертельно устал, спотыкаясь и шатаясь все время, пока бежал, кровь насквозь пропитала мой изодранный плащ. Кровь и пот смешивались, пока текли по моему лицу, оставляя вкус меди и соли во рту. Левая рука почти безвольно свисала сбоку, растерзанная когтями от плеча до запястья чем–то, чего я даже не заметил. Со всех сторон в лесу раздавался смех. Невыносимая боль вспыхивала каждый раз, когда моя нога опускалась на твердую землю, но голова оставалась ясной.
В любое другое время, такая боль и обилие повреждений давно бы уже поставили меня на колени, но я бежал не только ради себя. Я бежал ради Сьюзи.
Дикая Охота кишела вокруг меня, по очереди набрасываясь и причиняя мне боль, совсем немного, ровно столько, чтобы подогнать меня. И во главе своей Охоты, на великолепном лунном жеребце впереди и с левой стороны от меня, скакал Херн Охотник. Смеясь, пока наблюдал как его добыча мучается. Его лошадь была сделана из чистого лунного света, великолепное светящееся существо, которое без усилий несло Херна дальше. Стая оборотней бежала за ним следом, завывая вселяющими ужас голосами.
Я понятия не имел, как долго мне еще бежать. Как далеко я зашел или, как далеко мне еще осталось. Мне казалось, что я всегда бежал как в одном из тех кошмаров, где вечно бежишь и никогда никуда не попадаешь. Я уже шатался, задыхаясь, прилагая усилия, чтобы ставить одну ногу впереди другой. Каждый вдох отдавался болью в груди, боку и спине. Я больше уже не чувствовал ни ног, ни рук. Я больше не набрасывался на животных, которые нападали на меня, экономя свои силы.
У меня был план.
Херн Охотник, наконец направил своего лунного жеребца прямо передо мной, блокируя мне дорогу, так, что мне пришлось остановиться. Я повалился с ног, дыша так, что не мог ничего больше слышать. Хотя я все еще мог видеть его смех слышать остальную Охоту, окружающую меня. Херн облокотился на плечо жеребца, чтобы обратиться ко мне, и мне не терпелось стереть улыбку с его лица. Темные тени заполонили лес вокруг меня, возбужденно толкаясь, нетерпеливо ожидая убийства, сдерживаемые только волей Херна. Он наклонился вперед, приблизив лицо к моему, чтобы быть уверенным, что я услышу его слова.
Ты хорошо бежал для смертного. Заставил нас хорошо погоняться, к нашей огромной радости. Но теперь все кончено. Охота заканчивается, как и всегда это делала, и всегда будет, медленной, ужасной смертью добычи. Убедись, что будешь кричать так громко, как только можешь, чтобы твоя женщина услышала тебя и узнала о судьбе, что ждет и ее.
Она не моя женщина, — пробормотал я через разбитые окровавленные губы. — Сьюзи может позаботиться о себе. И вероятно, она позаботиться и о вас.
Херн рассмеялся мне в лицо.
Умри же теперь, сын Лилит, один и в мучении и знай, что все, что ты сделал и вынес, было бесполезно. Твоя женщина будет страдать и умирать так же, как ты. После того, как мы с нею развлечемся.
Он склонился вперед выплюнуть эти последние слова прямо мне в лицо и наконец–то оказался достаточно близко ко мне, чтобы схватить его окровавленными руками, и стащить со светящегося лунного жеребца. Потеряв равновесие, он с легкостью поддался, и я швырнул его на землю.
Я ударил его один раз в рот, для собственного удовольствия, а затем, собравшись с последними силами, схватил зачарованную уздечку лунного жеребца и запрыгнул ему на спину. Жеребец встал на дыбы, перебирая копытами в воздухе, и вскинул голову, но у меня была уздечка в руках и когда я указал голове жеребца направление города, у него не осталось выбора, кроме как нести меня туда. Я беспощадно гнал его быстрее и быстрее, и мы неслись через дикий лес, как видение, легко уворачиваясь от деревьев, не замедляя хода и не останавливаясь, пока я отчаянно держался из последних сил.
За спиной я слышал вопли обманутой Дикой Охоты, и вопли ярости и позора Херна, и засмеялся задыхаясь.
Я подгонял лунного жеребца к еще большим скоростям, поскольку Охота преследовала нас, и мы неслись в ночи под стук копыт, которые казалось, едва касались земли. Вся Дикая Охота преследовала меня, но они были далеко позади. Я упал на шею лунного жеребца, ужасно усталый, но мои руки сомкнулись вокруг зачарованной уздечки хваткой, которую только смерть могла ослабить. Я вырвал второй шанс с самого края поражения, и я направлялся домой, в город, к Темной Стороне, к Сьюзи Стрелку.
Огромные деревья мелькали мимо меня с обеих сторон, словно во сне, показываясь и исчезая невероятно быстро. И все же Дикая Охота следовала позади. Пока внезапно высокие деревья не остались позади меня, и лунный жеребец помчался через открытые поля. Я медленно поднял ноющую голову и увидел огни города, горящие впереди. Я рискнул оглянуться через плечо. Все чудовищные существа Суда Херна выскочили из леса, настолько увлеченные жаждой крови в погоне, что оставили даже безопасность дикого леса, чтобы следовать за мной. Херна я не видел. Возможно, он испытывал затруднения, передвигаясь пешком. Я усмехнулся, а затем закашлялся, и свежая кровь, потекла по моему подбородку. Черт. Не добрый знак Моя голова безумно кружилась, и я едва чувствовал лунного жеребца подо мною. Я впервые задумался о том, хватит ли мне сил добраться до города. Но, в конце концов, я сделал это, потому что должен был. Сьюзи Стрелок ждала меня.
Лунный жеребец скакал как молния через пастбище, приближаясь к городу с его огнями. И прежде чем я заметил, мы пересекли границу города и оказались среди улиц и здании камня и штукатурки, и лунный жеребец замер. Он был из дикого леса и не пойдет дальше, с уздечкой или без. Долгое время я сидел там. Я сделал это. Мысль медленно повторялась в моей голове. Я посмотрел на руки, покрытые моей собственной кровью, но все же сжимающие зачарованную уздечку столь сильно, что побелели суставы. Я заставил пальцы разжаться, выпуская уздечку, а затем соскользнул с жеребца и упал на землю. И лунный жеребец сразу же развернулся и помчался обратно через границу города, через луга, обратно в дикий лес, которому он принадлежал. Я медленно сел и наблюдал, как он удаляется, сияющий ярко, словно заходящее солнце.
