И внезапно я снова бежал среди деревьев, а Херн и его Дикая Охота завывали победоносно за моей спиной. Жуткие воспоминания боли и ужаса всколыхнулись во мне, и я покачнулся на ногах. Мне пришлось протянуть руку к ближайшему дереву и прислониться, чтобы устоять, потому что мои колени вот–вот согнулись бы подо мной. Я дрожал всем телом и чувствовал, как сильно, быстро и болезненно колотилось сердце в груди. Никто и никогда не ранил меня так глубоко, не внушил такой страх, как Херн и его жуткий Суд. Я победил, но он оставил на мне свою отметину. Возможно, навсегда. Я заставил себя дышать медленно и глубоко, отказываясь сдаваться. Одной из моих важнейших способностей всегда было отрицание того, что кто–то или что–то, включая меня самого, способно меня победить.
Моя голова медленно поднялась, с лица стекал пот, и Сьюзи Стрелок подошла ко мне и положила утешительно руку мне на плечо. Это было полной неожиданностью, и все остальное вылетело из головы, но я проявил осторожность, не показав этого и даже не повернувшись слишком быстро. Я не хотел спугнуть ее. Я медленно перевел на нее взгляд и наши глаза встретились. Ее лицо было бесстрастным и спокойным, как всегда, но мы оба знали, каких усилий ей это стоило. Она слегка улыбнулась, увидев, что я пришел в себя, а затем убрала руку и посмотрела на поляну. Этот жест был краток, но такими маленькими шажками творились чудеса.
Как далеко мы забрались на этот раз? — спросила Сьюзи своим обычным спокойным голосом. — Что это за время?
— Я не знаю, — ответил я, все еще глядя на нее, а не на поляну. — Но ощущение было, что это чертовски больше нескольких сотен лет. Если предположить, я бы сказал тысячи… много тысяч лет. Я думаю, мы там, где нет еще городов, деревень, любых поселений…
Сьюзи нахмурилась.
В каменном веке?
Даже раньше. Я думаю, мы попали во времена до возникновения Человека, каким мы его себе представляем. Прислушайся.
Мы стояли близко, прислушиваясь. Огромный и мощный лес был полон звуков птиц, зверей и других существ, кричащих в ночи. Звуков охотников и их добычи в воздухе и на земле, чего–то несущегося через подлесок, фыркающего и храпящего. Мы медленно повернулись и посмотрели назад, и, когда наши глаза привыкли к темноте, мы увидели животных, двигающихся осторожно во тьме, разглядывающих нас с безопасного расстояния. Сьюзи вытащила факел из своей кожаной куртки, зажгла его и бросила недалеко перед нами в деревья. Яркий багряный свет был несколько ослепляющим, и было слышно, как вокруг нас звери отступали под покров темноты. Но были и другие звуки, новые шевеления. Сьюзи вытащила свой дробовик из кобуры на спине.
Свет факела уже угасал, но я мог видеть странные образы, двигающиеся на самом краю света, нечто огромное и сильное, перемещающееся загадочно среди деревьев. Я скорее мог ощущать их присутствие, чем видеть их. Их образы были огромными, чуждыми, почти абстрактными, и все равно я знал, что они принадлежали этому месту больше, чем я. Они были Силами и Энергией, старой жизнью на старой земле, едва материальной, жизнью в ее первейшей форме.
Что это за чертовщина? — прошептала Сьюзи. — Я с трудом могу их разглядеть, хотя они есть там… Ничто живое не выглядит так… Будто они еще не решили, что они такое.
Возможно, так и есть, — ответил я также тихо. Я действительно не хотел привлекать внимание этих диких непонятных существ. — Это первые мечты и кошмары на Земле, которым предали образ и форму.
Думаю, в определенное время… эти формы разовьются в эльфов и гоблинов, и других фантастических существ дикого леса. Некоторые станут богами, как Херн. Все это придет вместе с развитием человека, конечно же. Я думаю, возможно, эти существа нуждаются в вере и воображении человека, чтобы придать им четкие формы и природу. Человеческие страхи и нужды превратят эти существа и энергии в определенные образы, и скоро они забудут, что когда–то были чем–то еще. И они будут молиться на человека и служить ему, пока он боготворит и уничтожает их…
Ладно, теперь ты меня пугаешь, — сказала Сьюзи.
Последняя вспышка факела вспыхнула и погасла, и прежняя глубокая тьма леса вернулась. Я больше не мог видеть или даже чувствовать эти расплывчатые Силы и, хотя я прислушивался, все, что я слышал это естественные звуки птиц и животных, занимающихся своими ночными делами. Неохотно я повернулся и снова посмотрел на поляну. Сьюзи тоже повернулась и посмотрела, но не убрала дробовик. Луна освещала просторную поляну, как днем, и, хотя это открытое пространство было тихим и спокойным, было чувство нетерпения в воздухе, словно вот–вот должен был подняться занавес перед новым шоу.
Это сделала Лилит, — сказал я. — И, судя по ощущениям, незадолго до нашего появления. Это здесь она создаст и расположит свою Темную Сторону. Неподалеку отсюда, несомненно, протекает река, которую однажды назовут Темза. А сюда придут люди и построят город под названием Лондон… Интересно, на что будет похоже творение Лилит, прежде чем люди вторгнутся сюда и переделают все по своему усмотрению?
Сколько живых существ уничтожила Лилит, когда создала эту поляну? — сказала Сьюзи неожиданно. — Сколько животных раздавленных в один момент, сколько древних деревьев, сожженных дотла, послужило ее цели? Я не особо беспокоюсь об этом, но можно поспорить, что она заботилась еще меньше.
Да, — сказал я. — Это похоже на мою Дражайшую Мамочку. Ее никогда не заботило, кого она ранила, добиваясь своего.
Почему она сразу же не создала Темную Сторону? — сказала Сьюзи, как всегда, с подозрением. — Почему остановилась на очистке поляны? Она что, ждет чего–то?
Я обдумал ее слова.
Возможно… она ждет зрителей.
Сьюзи резко посмотрела на меня.
— Нас?
Это уже тревожная идея… Нет. Откуда ей знать, что мы окажемся здесь? Сьюзи пожала плечами.
Она твоя мать. Она Лилит. Кто знает, что ей известно и откуда? — Она нахмурилась глядя на меня, когда ей в голову пришла другая мысль. — Мы добрались сюда, только потому, что Владыка Терний использовал для этого свою силу. Как мы вернемся в свое время, если учесть, что мы переживем то ужасное, что здесь произойдет?
Хороший вопрос, — сказал я. — Хотел бы я иметь хороший ответ для тебя. Давай сначала подождем и посмотрим, выживем ли мы, а потом уже будем беспокоиться об этом. У нас и так достаточно поводов для беспокойства. — Затем наступила моя очередь посмотреть на нее задумчиво, когда меня озарило. — Сьюзи… Я думаю, нам нужно поговорить. О нас. Прямо сейчас.
Сьюзи просто смотрела на меня, не отводя взгляд.
— Нужно?
Да. Наши шансы таковы, что мы вряд ли переживем то, что сейчас случится. Я всегда знал это. Вот почему я не хотел впутывать тебя в это. Но вот мы здесь, и между нами что–то изменилось. Поэтому, если мы хотим сказать что–нибудь, что угодно важное, нужно сказать это сейчас. Поскольку второго шанса у нас может и не быть.
Мы друзья, — сказала Сьюзи своим бесстрастным, контролируемым голосом. — Этого не достаточно?
