Он задумчиво посмотрел на меня.
– Одна из проблем у долгожителей вроде нас в том, что ты уже все видел и попробовал. Скука является врагом, а все новое приветствуется, хорошее или плохое. Все в моей семье озабочены поиском новых ощущений, чтобы отвлечься и развлечься. Я потратил века на схватки и интриги, чтобы получить контроль над Темной Стороной, потому что... в ней все заключается. Наиболее трудная задача, которую я мог поставить себе, и самая большая награда. Меньшие цели... были бы недостойны меня. И теперь это меня бесит! Поскольку я так близко к победе, и все же, возможно, слишком поздно!
– Потому что ожидаете скорой смерти? – спросил я напрямую.
– Есть выход из каждой сделки, – сказал Иеремия, не глядя на меня. – И способ разорвать любую сделку. Просто нужно быть достаточно умным, чтобы найти его.
– Даже если это означает убийство собственных внуков, чтобы остаться в живых?
Наконец он посмотрел на меня и удивил вымученным смехом.
– Нет. Я не могу этого сделать. Даже если захочу.
– Вы должны сказать мне правду, – сказал я. – Всю правду, или я никогда не продвинусь с этим делом. Поговорите со мной, Иеремия. Расскажите мне то, что мне нужно знать. Расскажите мне к примеру о подвале под домом, и почему никому кроме вас не позволяется туда спускаться.
– Ты раскопал кое-что, не так ли?
– Вы хотите, чтобы я нашел Мелиссу?
– Да. Хочу. Я хочу этого больше всего на свете.
– Тогда либо отведите меня в подвал и покажите, что вы там скрываете, или скажите правду о том, как стали бессмертным.
Гриффин вздохнул, но не выглядел слишком недовольным моей настойчивостью.
– Очень хорошо, – сказал он наконец. – Пойдем со мной, и мы обсудим это наедине.
Я почти ожидал очередного конфиденциального поля, но Гриффин повел меня в дальний угол бального зала, достал маленький золотой ключ на длине золотой цепи и вставил его в маленький замок, скрытый в особенно рококо части орнамента в виде завитков. Ключ повернулся, и весь участок стены распахнулся, открывая комнату за ее пределами. Иеремия сопроводил меня внутрь, а затем закрыл и запер за собой дверь. Комната была пуста, стены голые, тускло освещенные единственным источником света, который зажегся, когда мы вошли.
– Я держу эту комнату для частных деловых конференций, – сказал Иеремия. – Она специально защищена от всех устройств подслушивания. Ты будешь удивлен, как много деловых сделок заключается на вечеринках. Гоббс будет стоять на страже снаружи, чтобы убедиться, что нас не потревожат. Итак... я готов наконец-то поведать кому-то реальную историю того, как стал бессмертным. Я всегда думал, что сочту это трудным, но теперь, когда момент настал, я понимаю, что мне почти не терпится снять этот груз с плеч. Груз тайны давит на тебя, а я нес его в течение очень многих лет…
– Да, Джон. Я действительно пошел на сделку с дьяволом, в то время, когда был не более чем простым оборванцем в Лондоне двенадцатого века. Это было не особенно трудно. Рай и Ад были гораздо ближе к народу в те дни. Я взял старый свиток пергамента, который получил в качестве частичной оплаты старого долга и использовал его, чтобы вызвать самого Князя Тьмы. – Он резко остановился, глядя на свои дрожащие руки, вспоминая тот момент. – Я ужаснулся и призвал его появиться в форме терпимой для человеческих глаз, но даже так то, что я увидел… Но я был очень амбициозен в молодости, и считал, что был крайне умен. Мне стоило внимательнее прочитать контракт, который я подписал собственной кровью. Дьявол всегда в деталях...
– Понимаешь, в том первоначальном адском документе есть пункт, который гласит, что любой внук по моей линии, когда-либо благополучно родившийся, не может быть убит мною. И при том, что мне нельзя было убить их, я не мог посредством бездействия позволить причинить им вред. Под страхом лишения души. Поэтому, как только я узнал об их существовании, и они предстали передо мной, все, что мне оставалось... это принять их. Тем образом, каким я никогда не делал или мог сделать с Уильямом и Элеонорой. Двое внуков были мои смертным приговором, признаком моего неизбежного проклятья, но я не мог сказать, что их существование стало большим сюрпризом. Я сделал все возможное, чтобы гарантировать, что никогда не заведу детей, но они в любом случае появились. Я мог бы убить их, но... каждый человек хочет, чтобы его род продолжился, даже если знает, что означает его конец. Я безжалостный человек, Джон. Я уничтожил многих людей в свое время. Но я ни разу не навредил ребенку.
– Я старался изо всех сил с Полом, но вскоре стало ясно, что он никогда не сможет возглавлять семью, не больше чем мог Уильям. Это не их ошибка – они родились в богатстве и роскоши. Это сделало их мягкими. Но Мелисса... оказалась лучшей из всех нас. Единственный неразвращенный Гриффин.
– А подвал? – спросил я. – Что у вас там?
– Контракт, который я подписал, запертый и скрытый, и оберегаемый очень мощной защитой. Я перебрался в Темную Сторону поскольку слышал, что Рай и Ад не могут вмешиваться напрямую, но, конечно, у них есть свои агенты здесь. И хотя контракт не может быть уничтожен, кто-то с нужными связами в Раю или Аду может переписать его условия. Я не мог так рисковать, ибо слишком много заплатил за свое бессмертие.
– Почему вы внезапно изменили свое завещание? – спросил я. – Почему рискуете оттолкнуть всю семью, оставив все Мелиссе?
– Потому что она единственная подходит для управления империей, которую я создал. Она умная и напористая, сила ее характера... заставила меня пересмотреть, как ограничены остальные. Что я могу оставить жене, что другие не заберут у нее? Мэрайя не сможет удержать то, что я дам ей. Она разрушит мою империю, или позволит другим взять на себя контроль над ней через импульсивные браки или плохие сделки. И она отнюдь не останется бедной. У нее есть свои собственные деньги, вложенные в недвижимость по всей Темной Стороне. Она думает, я не знаю! Она никогда не могла скрыть от меня ничего, и меньше всего личности ее многочисленных любовников, мужчин и женщин. Я не осуждаю ее, серьезно. Вся моя семья имеет отчаянную потребность в новизне во всех вещах способных отвлечь нас от бесконечного потока однообразных дней... А Уильям и Элеонора просто слишком слабы.
– Ну, не знаю, – сказал я. – Она может удивить вас.
– Нет, – твердо сказал Иеремия. – Не может. Она не может продолжить мой бизнес. Если я оставлю его одному, другой попытается отобрать его, и они уничтожат мою империю в борьбе за нее, как две собаки из-за одной кости. Если я оставлю бизнес двум из них, они уничтожат его в борьбе за контроль. То, что они оба Гриффины достаточно для того, чтобы они не захотели довольствоваться вторым местом. А Пол... дал очень ясно понять, что не заинтересован. Моя империя должна уцелеть, Джон. Это все, что я оставлю после себя... мой след в мире. Бизнес, пожалуй, единственная вещь в мире, которая может быть по-настоящему бессмертной... Я не могу позволить ему быть уничтоженным. Или все, что я сделал, будет напрасным.
