Но глава академии удивил:
– Я не против, но вам придется доказать, что вы чего-то стоите. – Ректор заглянул в бумагу, предоставленную ему деканом: – Адепты Яцек и Комарек! Завтра покажете рецептуру усыпляющей настойки леру Болеку. Адептка Войта, вы должны согласовать состав алхимиката с деканом Матеушем. А вы, Воганька, продемонстрируете суставную шарнирную конструкцию декану факультета механики.
– А я? – поинтересовался Змиевский, а Гриф громко стукнул копытом и издал протяжный крик в поддержку.
– А вы составите поведенческую характеристику на гиппогрифа, рассчитаете время действия усыпляющей настойки и манипуляций. Вы же учились в прошлом году на хирургическом? – уточнил ректор, и адепт кивнул. – Вот и прекрасно. Будете ассистировать декану Матеушу и магистрам. Все понятно?
Мы закивали, а ректор Тори направился к загону с Грифом:
– А теперь пусть каждый адепт расскажет мне об особенностях своих подопечных. Считайте это вашей аттестацией и допуском к экзамену по предмету.
Адепт Змиевский уверенно начал рассказывать о гиппогрифах и их предпочтениях, а я разнервничалась. Что мне говорить о Матюше? «Физиолог анималиум» я еще прочитать не успела, а в студенческом «Бестиарии» о горгульях написано две строчки. Хорошо хоть вчера купила сказки и даже одну успела пролистать.
О гибриде аспида с рейнеке тоже известно немного, но Вилке, в отличие от меня, повезло – Полли расстаралась. Она повалялась шкуркой у ног ректора, постояла на хвосте, заискивающе заглядывая в ректорские глаза, и даже лисью мордочку ему на плечо положила, а лер Тори почесал зверя за ушком. Не знаю, кем больше остался доволен Амадор Тори, Вилкой или змеелисицей, но подруга аттестацию прошла. Остальные тоже не сплоховали, кроме адепта Лежака, который мало что знал про альруна. Пришлось мне ему подсказывать. Наконец очередь дошла и до нас с Матюшей.
Горгулья из клети не вышла и, как обычно, восседала в углу. Она недавно пообедала, в ногах у нее валялась кастрюля с остатками каши, морда была испачкана, а к нижним конечностям прилип ил – кто-то опять втихаря купался в заросшем пруду.
– Горгульи – это не только ценный мех… в смысле вид, – вдохновенно начала я, а ректор поморщился, ощутив запах болотной тины, – но еще и одни из самых древних магических животных Протумбрии. Горгульи – андрогинны, в равной степени выносят холод и тепло, могут на долгие годы застыть, обходясь без еды и питья. Предпочитают злаковые, воду любят дождевую и болотную…
Матюша поскребла бок, неприятный запах усилился, а ректор поморщился. Я же поспешила продолжить:
– По преданиям, первые маги Протумбрии создали горгулий как охранников жилища. Они вложили в каменные статуи дух, и те оживали, оповещая громким трубным криком об опасности…
– По каким таким преданиям? – возмутился ректор.
Я нахмурилась – да что ему опять не так?
– По городским преданиям, – уверенно заявила я.
– Вы что, на факультете мифологии учитесь? Мне нужны сухие факты о подвиде, физиологических особенностях, – пояснил Амадор Тори. – Это целительский факультет, отделение исцеления магических животных.
– Вот именно! А я поступала на зельеварение, – буркнула в ответ.
– Мне все ясно, – строго произнес ректор. – «Физиолог анималиум» не читали, за зверем ухаживаете абы как. Запах в загоне невыносимый! Нужно же иногда мыть вашего подопечного!
– Подопечную, – поправила я. – И как ее мыть, если она не дается?
– Получается, вы не смогли установить со зверем контакт? – недобро прищурился ректор.
– Как это «не смогла»? Да я кормлю ее, пою, чищу клеть…
– Я вижу иное: зверь нечесаный, грязный, – возразил ректор Тори.
– Я бы не стал винить адептку Комарек, – заступился за меня Пафнутий Костюшко. – Матюшенька у нас специфический зверь. На контакт ни с кем не идет…
– Пусть не идет, но помыть-то можно? – не сдавался ректор, закрыв рукой нос.
– Сами бы попробовали ее помыть, – пробурчала я.
– И попробую! Где помывочная? – осмотрелся ректор Тори.
– Тазики и ведра с водой в коридоре стоят, но Матюшеньку из клети не вытащишь, – тяжело вздохнул смотритель.
– Мы и в клети ее пробовали мыть, – вторила я. – Только она в таз не хочет залезать!
– Учитесь, адептка Комарек!
Амадор Тори прошептал заклинание и взмахнул рукой. Воздух заискрился, студенты попятились. Матюша тревожно зашевелила рожками, а на полу возник огромный таз. Откуда-то из воздуха в него выплеснулась вода, а спустя секунду в таз с брызгами шмякнулся кусок мыла и полетели мочалки.
Я стояла словно зачарованная – так вот она какая, бытовая светлая магия высшей категории! Перенос предметов я раньше никогда так близко не наблюдала.
– Хм… Как там тебя? – обратился ректор к горгулье. – Залезай в корыто!
– Матюша, – подсказала я.
– Может, Матеус? Вы же сами сказали, что горгульи – андрогинны. Лично я считаю, что зверь – мужского пола, – убедительно произнес ректор, а я подивилась – и как же он так на глаз определил? Не иначе узнал собрата по вредному характеру.
Матюша равнодушно посмотрела на ректора, высокий приказ не исполнила и в таз с водой не полезла.
– Матюшенька, – теперь уже я обратилась к зверю, – пожалуйста, иди в тазик. Водичка теплая, мыло душистое, а ты грязная!
– У-у-у! – обиженно прогудела горгулья и отвернулась к стене.
– Адептка Комарек, – закатил глаза ректор, – с животными нельзя сюсюкаться! Нужно быть строже. Они должны выполнять приказы, тогда и дисциплина будет на уровне.
Ну да, конечно, и зверь у него должен приказы выполнять, и жена! Но нарываться не стала и промолчала. Лишь с интересом наблюдала за тем, как ректор с помощью магии и заклинаний пытается переместить зверя в таз. Но безуспешно. Все же магическая зверюга, а не мочалки с мылом. Вскоре к Амадору Тори присоединились декан Матеуш и смотритель. Теперь они втроем пытались затащить Матюшу в таз с водой. Но как только мужчинам удавалось сместить животное вперед, через секунду оно вновь оказывалось на месте, в углу.
– А ну, живо в таз! – рыкнул ректор, воздух вокруг него опасно заискрился, а удивленная Матюша воспарила, проплыла мимо меня и зависла над тазиком с водой.
Амадор Тори, вытирая пот со лба, вновь сделал пасс руками и пробормотал новое заклинание. Но горгулья продолжала висеть в воздухе, с любопытством наблюдая за «мучителем».
– Я же говорил, очень строптивый зверь! Вредничает теперь. Адептка Комарек здесь совершенно ни при чем, – вновь повторил смотритель, а я посмотрела на него с благодарностью. – Да и бытовая магия таких животных плохо берет, вы сами видите. Так бы я давно Матюшеньку переместил!
Ректор хотел возразить, но тут горгулья огласила комнату трубным криком и с грохотом плюхнулась в таз, окатив присутствующих водой с ног до головы.
