– Хватит, – схватил ее за руку Катай. – Достаточно.
Рин убрала огонь.
Пипацзы и Дулин, кашляя, выбрались из гондолы. Пипацзы хромала, опираясь на плечо Дулина, но, похоже, оба не сильно пострадали.
За ними вылезли солдаты, и Рин вздохнула с облегчением. Дирижабль не успел подняться слишком высоко, прежде чем они упали. Все могло быть куда хуже.
– Генерал? – Пипацзы показала на обломки дирижабля за своей спиной. – Там… там кто-то живой.
Не смог выбраться только один солдат. Его придавило куском двигателя. Он еще был в сознании и стонал с исказившимся от муки лицом. Его ноги расплющило под весом искореженной стали.
Рин узнала его. Это был один из друзей Циненя, совсем юный, с едва пробивающейся бородой. Он без колебаний следовал за ней всю дорогу от Лэйяна до горы Тяньшань.
К своему стыду, она поняла, что не помнит его имени. Солдаты все вместе навалились на обломок гондолы, но не сумели его сдвинуть. Да и какой смысл? У солдата осталась всего половина тела. На обугленной земле лежали обломки его берцовой кости. Его все равно не удастся перевезти к Ляньхуа вовремя. После таких ран не поправляются.
– Пожалуйста, – взмолился солдат.
– Хорошо, – сказала Рин и опустилась на колени, чтобы перерезать ему горло.
Когда-то она колебалась, а сейчас даже не моргнула.
Его агония была очевидна, а смерть неизбежна. Рин полоснула ножом по яремной вене, подождала немного, пока не вытечет кровь, и закрыла солдату глаза.
Она встала. Дулин выпучил глаза от ужаса. Пипацзы закрыла рот рукой.
– Пошли, – бросила Рин. – Пора убить Дракона.
Глава 29
От места крушения дирижабля было всего три мили быстрого хода по горному склону до утесов, прикрывающих Арлонг, как раковина устрицу. Они с трудом пробрались сквозь густую стену леса и наконец увидели раскинувшийся широкий и величественный Муруй, уходящий за горизонт, словно океан. Перед ними возвышались знаменитые Красные утесы Арлонга, сверкающие на полуденном солнце, будто недавно пролитая кровь.
Рин остановилась на краю, рассматривая скалу на другом берегу, пока не обнаружила надпись, высеченную на камнях наискось, чтобы ее было видно, только когда высвечивает солнце.
«Ничто не длится вечно».
Знаменитая фраза на малопонятном старониканском, высеченная на Красных утесах последним министром, сохранившим верность Красному императору, перед тем как враги взяли столицу штурмом и повесили его дергающееся тело у дворцовых ворот.
Ничто не длится вечно. Или мир не существует. Нэчжа и Катай интерпретировали фразу по-своему. Оба ошибались, и оба были правы. Их переводы отражали две стороны одной истины, что вселенная – это греза, хрупкая и непостоянная, туман расплывчатых красок, которому придают форму непредсказуемые капризы богов.
В последний раз Рин была здесь всего год назад, но как будто прошла целая вечность. Тогда она была слепа из-за верности и любви. Парила между утесами на крыльях, рожденных огнем, дралась за Вайшру и Республику, основанную на лжи. Дралась, чтобы спасти Нэчже жизнь.
За узкой протокой она едва различала контуры столицы. Рин выудила из кармана подзорную трубу и взглянула на город, пока не заметила движение у нескольких его ворот – это ее полки, словно шахматные фигуры, строились для атаки.
Судя по всему, как минимум четыре приманки сумели перебраться через Муруй. К облегчению Рин, полк Венки был среди них, медленно спускаясь по склонам с северо-востока. Рин не увидела никаких следов двух полков, но сейчас у нее не было времени волноваться. Через несколько минут начнется штурм Арлонга.
Это был всего лишь отвлекающий маневр. Окружившие Арлонг четыре полка имели на вооружении самые яркие ракеты из арсенала южан – массивные пушки ближнего боя и переделанные фейерверки, набитые шрапнелью. Они предназначались для того, чтобы привлечь внимание Нэчжи, и он бросил все силы против этой атаки. Рин понимала, что не победит ни в сражении, ни в длительной осаде, у нее просто не хватит людей. Ведь Нэчжа месяцами укреплял оборону, за этими стенами скрывалось самое современное оружие Республики.
Но они и не собирались побеждать в бою, лишь пускали пыль в глаза.
– Удачи, – сказал Катай.
Он намеревался остаться на Красных утесах, достаточно близко, чтобы видеть все происходящее через подзорную трубу, но с безопасного расстояния. Он сжал запястье Рин:
– И постарайся обойтись без глупостей.
– Береги себя, – отозвалась она.
Она постаралась, чтобы голос звучал обыденно. Как ни в чем не бывало. Сейчас не время для эмоций. Они уже поняли, что все может сорваться, и простились накануне вечером.
Катай шутливо отдал честь.
– Передай Нэчже привет.
Пушечный залп с другого берега канала заглушил его слова. В серое небо поднялся ясно видимый дымовой сигнал от Венки. Последнее сражение началось. Пока в Арлонге вспыхивали взрывы, Рин с шаманами спустилась с утеса, чтобы наконец завершить начатое, раз и навсегда.
Рин беспокоилась, что будет трудно найти грот. Все ее сведения основывались на фрагментах болезненного разговора, звучащих в ее голове тихим, полным страдания голосом Нэчжи: «В миле от устья канала есть грот, пещера с подземным озером».
Но как только тень Красных утесов осталась позади, Рин оказалась на мелководье, где в детстве играли Нэчжа и его братья, и сразу же поняла, что путь к Дракону очевиден. Только один берег канала был изрыт пещерами. Если она хочет найти логово Дракона, нужно просто следовать за сокровищами.
Драгоценности лежали на дне реки, поблескивая и переливаясь под тихими водами. Чем ближе Рин подходила к пещере, тем больше их становилось – бокалы с инкрустацией из нефрита, позолоченные кирасы, сапфировые ожерелья, золотые браслеты среди россыпи серебряных монет. Неудивительно, что Нэчжа и его брат однажды так глупо сунулись в грот. И не важно, сколько раз их предупреждали, что нельзя туда ходить. Какой ребенок может сопротивляться подобному искушению?
Рин чувствовала, что цель близка. Чувствовала исходящую от грота силу. Воздух сгустился и неслышно потрескивал энергией, почти как на горе Тяньшань.
Граница между миром смертных и миром богов здесь была совсем тонка.
Рин на миг остановилась, охваченная странным чувством, что уже бывала здесь прежде.
Прямо перед входом в грот драгоценности сменялись костями. Удивительно прекрасными костями, придающими воде слегка зеленоватое свечение. Ни следа разложения, никаких повреждений. Кто-то, какое-то существо выложило их на тропе как приглашение, любовно содрав с трупов плоть.
– Великая черепаха, – пробормотал Дулин. – Надо взорвать это проклятое место.
Рин покачала головой:
– Мы слишком далеко.
