Рин напрягла все мысленные силы, отчаянно пытаясь вытащить бога из его мира, притянуть его через разум Катая в свой, но хваталась только за пустоту. Врата исчезли. Она не просто не могла добраться до Пантеона, он пропал.
И Рин закричала.
Она снова оказалась в Чулуу-Корихе. Тонула в удушающем воздухе, только теперь была заперта не в камне, а в собственном смертном теле, безнадежно билась о стены своего разума, и это было настолько мучительно, что она едва заметила по-прежнему искрящуюся по телу молнию, от которой клацали зубы и вставали дыбом волосы.
«Вы – ничто, всего лишь носители Хаоса, – возник в ее голове холодный и уверенный голос сестры Петры. – Вы не шаманы, а развращенные жалкие существа. И я найду способ вас укротить».
И она нашла способ.
«Дитя…» – раздался голос Феникса.
Невероятно. И все же огонь вернулся, теплая волна окатила тело, лаская и оберегая.
Теперь молния ударила в Нэчжу.
Он стоял спиной к Рин, раскинув руки, как на кресте, дергался и корчился, а по его телу потрескивали яркие вспышки. От золотых браслетов отскакивали искры, казалось, усиливая электрический заряд, пока тот не вошел глубоко в плоть.
Вспышки становились ярче и чаще. Из груди Нэчжи вырвались хриплые всхлипы. Дракон тоже явно страдал от боли. Он исполнял какой-то странный танец, вскидывая голову и извиваясь, это могло бы даже выглядеть забавно, если бы не внушало такой ужас.
К горлу Рин подступила желчь.
«Сосредоточься, дитя, – поторопил ее Феникс. – Нанеси удар».
Рин перевела взгляд с Дракона на дирижабль.
Она понимала, что у нее есть только один шанс. Но в кого целиться? Нэчжа спас ее от дирижабля, а дирижабль спасает от Дракона. Кто теперь ее враг?
Рин подняла левую руку. Дирижабль дернулся назад, как будто почуяв ее намерения. Она раскрыла ладонь и выпустила густую струю огня в аэростат, отчаянно надеясь, что достанет.
В небе раздался треск. Аэростат мгновенно вспыхнул оранжевым, взорвался и исчез. Гондола ударилась о скалы, молнии потухли.
Нэчжа упал.
Первым побуждением Рин было его подхватить. Она сделала два шага и одернула себя в полном замешательстве. Зачем ему помогать? Потому что он ее спас? Но это была его ошибка, а не ее. Зачем беспокоиться, нужно дать ему умереть…
Верно?
Вода у коленей стала ледяной. Рин ощутила волну ужаса.
Но Дракон не бросился на нее. Невероятно, но он, похоже, и сам испугался. Он повернул голову к гроту и заскользил обратно в темноту. Воздух вдруг перестал быть таким густым. Серые тучи рассеялись, и вода снова заблестела под солнечными лучами. Река опять обрела привычную гравитацию, поднявшаяся вода с плеском плюхнулась вниз.
«Нужно добраться до берега», – подумала Рин.
Мысль повторилась несколько раз, словно мантра, прежде чем Рин наконец-то ее осуществила. Покачиваясь и спотыкаясь как пьяная, она побрела к берегу. Она плохо чувствовала свое тело, будто ее неуклюже контролировал кто-то другой, в то время как в голове мелькали вопросы.
Что сейчас произошло? Что сделал Нэчжа? Он проиграл?
Неужели она победила?
Но Рин никогда не представляла победу такой.
Она услышала слабое жалостливое клокотание. И обернулась. Чуть дальше на песчаной отмели лежала Пипацзы, свернувшись в позе зародыша. Ее лицо едва поднималось над водой, но все-таки каким-то чудом она не утонула. Узкие плечи поднимались и опускались, а пальцы скребли по песку. Она тихо подвывала.
Рин поспешила к ней.
– О боги! – Рин приподняла Пипацзы и похлопала по узкой спине девушки, чтобы выбить воду из легких. – Пипацзы! Ты меня слышишь?
Изо рта Пипацзы потекла вода – сначала тоненькой струйкой, а затем потоком хлынула смесь речной воды и рвоты. Давясь, Пипацзы привалилась к груди Рин и судорожно глотала воздух.
– Держись. – Рин закинула правую руку Пипацзы через свое плечо и поставила девушку на ноги. Тащить ее было неудобно, но Пипацзы была такая тоненькая и легкая, что Рин, к собственному удивлению, с легкостью пошла вперед, шаг за шагом. – Держись, ты поправишься, мы доберемся до Ляньхуа.
Они сделали десять шагов по берегу, когда Рин услышала приступ кашля. Она обернулась. Нэчжа стоял на коленях на мелководье, согнувшись пополам.
Она остановилась.
Нэчжа был всего в нескольких шагах. Так близко, что она различала каждую мелкую деталь на его лице – меловую бледность кожи, покрасневшие глаза, шрамы на фарфоровой коже. Она уже и забыла, когда он в последний раз стоял так близко и чтобы при этом они не пытались убить друг друга.
Секунду они просто ошарашенно смотрели друг на друга, как будто незнакомцы.
Взгляд Рин упал на золотые браслеты на его запястьях. И тут она поняла их предназначение, и внутри у нее все перевернулось. Это не украшения. Это проводник. Молния попала в Нэчжу не случайно. Браслеты были созданы именно для этого.
Ее вдруг осенило, через что прошел Нэчжа за последний год, с тех пор как она покинула Арлонг. После ее побега Петре понадобился другой шаман, на котором она могла проводить эксперименты. А поскольку всех цыке убили, у Республики остался единственный шаман.
Кожа на запястьях и лодыжках Нэчжи потемнела, покрывшись фиолетовыми и алыми разводами. От этого зрелища у Рин заныло в груди. Она видела, как кожа Нэчжи заживает после ранений, которые любого другого убили бы на месте. А на нем разглаживались даже ожоги, от которых кожа обуглилась. Рин думала, что сила Дракона может исцелить что угодно. Но не могла исцелить это.
Когда-то Рин не сомневалась, что миром правят боги из Пантеона. Что нет никого сильнее, а Божественный Творец из гесперианской религии – всего лишь выдумка.
Теперь она уже не была так уверена.
Нэчжа медленно и неуклюже встал и вытер губы ладонью. На ней осталась кровь.
– Она жива?
Рин была настолько ошеломлена, что до нее не сразу дошел смысл его слов. Нэчжа кивнул на Пипацзы и повторил вопрос:
– Она жива?
– Я… я не знаю, – ответила Рин, которую вопрос застал врасплох. – Она… Я попытаюсь.
– Я не хотел… – Нэчжа снова закашлялся. На его подбородке блеснуло алое пятно. – Она не виновата.
Рин уже открыла рот, но промолчала.
И дело было не в том, что ей нечего сказать. Просто слишком много всего навалилось, и она не знала, с чего начать – все приходящие в голову слова казались совершенно неуместными.
– Тебе следовало меня убить, – наконец сказала она.
Нэчжа долго смотрел на нее. Рин не могла расшифровать выражение его лица, но взгляд ее смутил.
– Я никогда не желал тебе смерти.
