Приоритетом командования Коалиции, засевшего в Рюйцзине, по-прежнему оставалось выживание, а значит, они просто прятались в горах, напрасно теряя время, пока республиканцы Вайшры бьются за контроль над севером. Но и выживали-то они с трудом. И долго такое положение не продлится. Пока что они были в безопасности в Рюйцзине, но город в конце концов превратится в их могилу.
Однако Рин может все изменить. Если настоит на том, чтобы отправить всех солдат на юг.
– Это скоро изменится. – Рин воткнула острый шест в каменистую тропу и подтянулась на крутом склоне. – Вот увидишь.
– Ты заблудилась, – с укоризной сказал Суцзы.
– Вовсе нет.
Она безнадежно заблудилась. Рин знала, что они близко, но понятия не имела, как добраться до города из этого места. Через три месяца, устроив десятки вылазок, Рин по-прежнему не могла найти проход в Рюйцзинь. Так и было задумано – чтобы город мог служить убежищем. Рин пришлось запустить в воздух замысловатую фигуру из пламени, тогда из подлеска вышли часовые и направили их на нужную тропу, прежде невидимую, которая теперь стала казаться очевидной. Рин пошла дальше, проигнорировав ухмылку Суцзы.
Еще через полчаса подъема за деревьями, словно оптическая иллюзия, появился лагерь. Он был так искусно замаскирован, что Рин иногда казалось – стоит ей моргнуть, и лагерь исчезнет.
За окружающим лагерь частоколом из бамбуковых шестов собрался народ, рассматривая что-то на земле.
– Из-за чего переполох? – поинтересовалась Рин у ближайшего часового.
– Наконец-то убили того тигра, – объяснил он.
– Правда?
– Сегодня утром нашли мертвым. Мы его освежуем, но люди никак не могут договориться, кто получит шкуру.
Тигр досаждал лагерю с тех пор, как войска Рин отправились в Худлу. Его рычание приводило в ужас часовых. По ночам из хранилищ пропадала вяленая рыба. После того как тигр утащил из шатра ребенка и бросил наполовину съеденное тельце у ручья, наместник провинции Обезьяна приказал снарядить охотников. Однако они вернулись измотанными и с пустыми руками, исцарапанными о колючки.
– Как же вам удалось? – спросил Катай.
– Отравили лошадь, – сказал часовой. – Она уже умирала от несварения желудка, иначе мы бы с ней не расстались. Вкололи ей опиума и стрихнина и положили тушу там, где ее мог обнаружить тигр. А утром нашли зверюгу. Закоченел, как деревяшка.
– Видишь, – сказала Рин Катаю. – Отличный план.
– Но не имеет ничего общего с твоим планом.
– Опиум убивает тигров. И буквально, и метафорически.
– Из-за опиума эта страна уже проиграла две войны, – отозвался Катай. – Из уважения к тебе я не говорю, что ты глупа, но план идиотский.
– У нас есть плодородная земля! Муг с радостью ее выкупит, а если мы посеем мак хотя бы в нескольких районах, то получим серебро, в котором нуждаемся…
– И армию наркоманов. Не обманывайся, Рин. Ты правда этого хочешь?
Рин уже собралась ответить, но тут ее взгляд привлекло нечто за спиной Катая.
Чуть в стороне от толпы стоял высокий мужчина, скрестив руки на груди и наблюдая за Рин. Он ждал ее. Это был Ду Чжудень – правая рука вожака бандитов Ма Льена. Заметив взгляд Рин, он поднял брови, и она кивнула в ответ. Он махнул рукой в сторону леса, повернулся и скрылся среди деревьев.
Рин коснулась руки Катая:
– Скоро вернусь.
Катай тоже заметил Чжуденя и вздохнул.
– Ты по-прежнему на этом настаиваешь?
– Не вижу других вариантов.
Он замолчал на мгновение.
– Я тоже, – в конце концов признал он. – Но будь осторожна. Люди наместника наблюдают.
Рин встретилась с Чжуденем на обычном месте – под кривой рябиной в трех милях от лагеря, где сливались два ручья. Громкое журчание заглушало голоса от желающих подслушать.
– Ты нашла Яна Суцзы?
Взгляд Чжуденя с опаской шнырял по сторонам. Шпионы наместника провинции Обезьяна были в Рюйцзине повсюду, Рин не удивилась бы, если бы кто-то проследил за ней от лагеря.
Она кивнула.
– Пришлось его убеждать, но он здесь.
– И какой он?
– Высокомерный. Докучливый, – поморщилась она, вспомнив самодовольную и хитрую ухмылку Суцзы.
– Значит, похож на тебя?
– Очень смешно, – протянула Рин. – Но он знает свое дело. И хорошо знаком с местностью. У него хорошие связи с местным населением, и, вероятно, он может получать лучшие разведданные, чем мы. А еще он привел с собой пятьсот опытных солдат. Они готовы за него умереть.
– Отлично, – сказал Чжудень. – Главное – убедиться, что они готовы умереть и за тебя.
Рин стрельнула в него улыбкой.
Чжудень не был уроженцем провинции Обезьяна. Он был сиротой войны из провинции Крыса и вступил в банду Ма Льена, как и многие другие – оставшись без крова, в отчаянном положении и яростно желая двигаться дальше любой ценой. Но самое главное, в отличие от других руководителей Коалиции южан, он не хотел просто выжить. Он тоже считал, что здесь, в Рюйцзине, они медленно умирают. Он хотел двигаться дальше на юг. И, как и Рин, готов был пойти на решительные действия, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.
– Как дела у Ма Льена? – спросила Рин.
– Ему стало хуже, – ответил Чжудень. – Если честно, может, со временем он бы и сам скопытился, но мы не можем рисковать, что он вдруг поправится. Ты же хочешь поскорее начать действовать. – Он передал Рин пузырек с густой желтой жидкостью. – Осторожнее, не разбей.
Рин взяла склянку за горлышко и аккуратно опустила в карман.
– Ты варил яд сам?
– Ага. И не могу не признать, что с удовольствием.
Рин похлопала по карману.
– Спасибо.
– Пойдешь прямо сейчас? – спросил он.
– Вечером. Сначала нужно встретиться с Гужубаем. В последний раз попробую его убедить.
Они оба знали, что встреча ни к чему не приведет. Рин неделями спорила с наместником провинции Обезьяна на одну и ту же тему. Она хотела покинуть Рюйцзинь. А он хотел остаться в горах, и союзники по Коалиции южан с ним соглашались. У них было три голоса, а у Рин – всего один.
И теперь Рин собиралась поменять расклад.
Но еще рано. Не стоит действовать в спешке, так она слишком рано выложит свои карты. Всему свое время. Сначала она даст наместнику провинции Обезьяна последний шанс, пусть он считает, что она готова сотрудничать и любезничать. В Синегарде она научилась обуздывать свои порывы. Лучшие планы держались в секрете, пока не были выполнены. Скрытый до поры нож вонзается глубже.
* * *
– С возвращением, – сказал наместник провинции Обезьяна.
