Потом бомбардировка возобновилась непрерывными раскатами грома.
Суцзы скатился с Рин. Она осторожно встала.
Катай. Она почти ничего не видела и с трудом сохраняла равновесие – бредя к генеральской штаб-квартире, она шаталась, как пьяная. Нужно найти Катая.
За ее спиной раздался пронзительный, полный муки вопль. Рин обернулась. В зареве пожарища она различила лицо молодого офицера из отряда Чжуденя, имени его она не помнила. Он лежал на земле неподалеку. Рин в замешательстве уставилась на него. До сих пор они с Суцзы были в одиночестве, остальные остались у костра, в пяти минутах ходьбы.
Все дело во взрыве? Могла ли взрывная волна отшвырнуть его на такое расстояние?
Но офицер выглядел невредимым – голова, плечи и корпус не кровоточили. И никаких ожогов. Так почему он…
Чернота перед глазами рассеялась, и Рин увидела то, что скрывал дым. Ноги офицера были отрезаны по бедра.
Он смотрел на нее. О боги, он был еще в сознании. Он протянул к Рин дрожащую руку. Его губы зашевелились. Однако он не произнес ни звука, по крайней мере, Рин ничего не услышала. Но она поняла.
«Пожалуйста».
Она потянулась к ножу за поясом, но пальцы только неловко потеребили ножны.
– Лучше я, – громко прозвенел голос Суцзы, набатом отдаваясь в ушах.
Похоже, он совершенно протрезвел, вызванная спиртным неуклюжесть испарилась под напором адреналина в венах. Казалось, он гораздо лучше ее владеет ситуацией. Он проворно отобрал у Рин нож и нагнулся, чтобы перерезать офицеру горло.
Покачиваясь, Рин таращилась на него.
Они не готовы.
Она думала, что у них больше времени. Уничтожая письмо Кесеги, Рин уже знала, какие планы строит на нее Нэчжа, но считала, что еще успеет подготовить новобранцев армии южан, пока Республика завершает северную кампанию. Считала, что после падения Улья они смогут немного передохнуть.
Она и не подозревала, что Нэчжа уже на пороге.
Беспрерывный грохот пушек сливался с гулом дирижаблей. Небесный оркестр. Боги играют заупокойную песнь ради развлечения.
Из центра города доносились вопли. Рин понимала, что люди беззащитны перед дирижаблями. Ее войска празднуют победу и пьяны. На городских воротах поставили малочисленную охрану, ведь все думали, что в кои-то веки наконец в безопасности.
И треклятые костры. Боги, да сейчас костры – как маяки, прямо-таки возвещают о том, где находятся войска.
Крики стали громче. По улицам в панике разбегался народ, подальше от костров. В сторону Рин с воплями бежала девочка, и Рин не успела крикнуть: «Нет, стой, ложись», как в воздухе прогрохотал новый взрыв и крохотное тельце охватило пламя.
Этим же взрывом Рин сшибло с ног. Она перекатилась на спину и застонала, прижимая ладонь к левому уху. Бомбы сыпались так часто, что она уже не слышала пауз между взрывами, лишь непрекращающийся грохот и оранжевые вспышки повсюду, куда ни кинь взгляд.
Рин оттолкнулась рукой от земли и заставила себя встать.
– Нужно выбираться отсюда, – сказал Суцзы.
Он схватил ее за руку и потащил к лесу. Бомбы ложились так близко, что жар обдавал лицо, но лес дирижабли не обстреливали.
Они целились только по кострам – по беззащитным горожанам.
– Подожди, – сказала она. – Катай…
Суцзы не отпустил ее руку.
– Нужно углубиться в лес. В лесу они нас не увидят. Пойдем горными тропами, укроемся где-нибудь подальше, прежде чем…
Рин попыталась вырваться.
– Я должна найти Катая!
– Пусть он сам выбирается. Но ты можешь погибнуть в любую секунду, если…
– Я справлюсь.
Рин не знала, как бороться с дирижаблями – похоже, у них не было слабых мест, которые легко загорятся, но можно направить огонь на винты, корзину с боезапасом или еще куда-нибудь. Без Катая она точно не уйдет. Он еще в генеральской штаб-квартире или ушел на центральную площадь? Скрытая темнотой штаб-квартира на холме еще оставалась нетронутой, а площадь превратилась в пылающий ад.
Катай наверняка не ранен, Рин бы это почувствовала, а сейчас не чувствовала ничего, то есть…
– Подожди. – Суцзы крепче сжал ее руку. – Все стихло.
Небеса вдруг умолкли. Гул замер вдали.
Дирижабли приземлились, поняла Рин. Сейчас начнется пехотная атака. Республиканцы не собирались стирать Тикани с лица земли. Им нужны пленники.
Но неужели они не понимают опасностей наземной атаки? Пусть у них есть аркебузы, но у нее есть бог, и она может расплавить целую армию, как только та приблизится. Они могут победить, лишь пока держатся на расстоянии. И должны понимать, что высылать войска – самоубийство.
Если только… Если только…
По телу Рин побежал холодок.
Теперь она поняла. Гесперианцы не хотели ее разбомбить. Ведь она – их любимый испытуемый для экспериментов, они не хотят ее взорвать. Она нужна им живой, чтобы доставить в целости в лабораторию Серой гильдии, а потому они привели единственного человека на земле, который способен встретиться с ней лицом к лицу и победить.
Нэчжу, чьи раны заживают с такой же скоростью, как появляются.
Нэчжу, который владеет силой воды.
– Беги, – сказала она Суцзы в тот самый миг, когда их разделил новый взрыв.
На мгновение мир погрузился в тишину.
Все кругом потемнело, а потом краски начали возвращаться, поначалу только красный цвет, а позже появились мазки зеленого. Рин не понимала, как сумела встать, но мгновение назад она лежала на земле, а в следующее уже ковыляла по лесу, от дерева к дереву, потому что никак не могла восстановить равновесие и стоять прямо. Она чувствовала вкус крови на губах, но не знала, куда ранена – боль окутала все тело саваном, с каждым шагом пульсируя в каждой мышце.
– Суцзы?
Ответа не последовало. Рин не была уверена, что способна его услышать – она не слышала даже собственного голоса, не считая странного шепота внутри черепа.
– Суцзы?
И снова ничего.
Пошатываясь, она побрела вперед, потирая глаза в попытке лучше рассмотреть творящееся вокруг и вернуть себе чувства помимо боли.
В воздухе появился знакомый запах. Тошнотворная сладость, от которой скручивало живот, а вены наполнились страстным томлением.
Республиканцы сбросили бомбы с опиумом.
Они знали ее слабые места. И намеревались ее обезвредить. Рин глубоко вдохнула и вызвала в ладонь шарик огня.
После многомесячного курения опиума и неудавшихся попыток избавиться от зависимости ей требовались гораздо большие дозы, чем кому-либо другому. Ночи, проведенные в дурмане, в обществе галлюцинаций и Алтана, подарят ей несколько лишних минут, прежде чем она будет отрезана от Феникса.
