– Ладно, – процедила она сквозь зубы и пошла вслед за Железным волком.
В шатре ее ждал не Суцзы.
У входа Рин резко остановилась.
– Ты?!
Наместник провинции Обезьяна поднялся с кресла.
– Здравствуй, Рунин.
– Что ты… – охнула она, но потом взяла себя в руки. – Вон отсюда.
– Почему бы тебе не присесть? – Он пригласил ее жестом к столу. – Нам нужно многое обсудить.
– Вон отсюда, – повторила Рин.
Удивление уступило место злости. Она не понимала, зачем здесь появился Гужубай, да и не хотела этого знать – она желала только, чтобы он убрался. Ему нечего здесь делать. Не он победил в сражении, не его войска истекали кровью в Лэйяне, Рин просто невыносимо было видеть его здесь, в провинции Петух, где умирал ее народ, пока Гужубай отсиживался в Рюйцзине. Если бы она могла вызвать огонь, то испепелила бы его, не сходя с места.
– Тебе следовало бы порадоваться нашему прибытию, – сказал он. – Именно мои войска занимаются спасательными работами. Ты что, не заметила? Без нас трупов было бы на несколько сотен больше.
Она разразилась резким смехом.
– Так вот в чем был твой план? Прятаться в горах, пока я побеждаю, последовать за нами и присвоить себе победу?
Гужубай вздохнул:
– Это трудно назвать победой.
Прежде чем она успела ответить, полотнище у входа качнулось, и в шатер вошел Суцзы. Его сопровождали три Железных волка и несколько младших офицеров Чжуденя.
Рин удивленно посмотрела на них. Она прождала этих офицеров почти столько же времени, сколько ждала Суцзы. Почему никто не появился? Они что, все это время были вместе? И чем же они занимались?
– Отлично, – произнес Суцзы. – Все здесь.
– И где вы все были, чтоб вам пропасть? – потребовала ответа Рин. – Я жду вас с полудня.
Суцзы вздохнул и покачал головой:
– Ох, Рин.
– В чем дело? Что происходит?
Никто из офицеров Чжуденя не смотрел ей в лицо.
Суцзы неловко улыбнулся. Его пальцы сомкнулись на рукояти меча.
– Ты еще не поняла?
Рин слишком поздно сообразила, что она одна. И без огня.
Ее рука метнулась к ножу. Суцзы бросился вперед. Рин вытащила нож, неуклюже отбила нападение, но все это не продлилось и трех секунд. Суцзы выбил нож из ее руки годящимся для новичка приемом и отшвырнул подальше.
– И где же твой огонь? – издевательски поинтересовался он.
Рин набросилась на него. И Суцзы снова с легкостью ее одолел. Когда она была в лучшей форме, Рин устроила бы ему хорошую взбучку, выцарапала бы глаза или ударила в пах. Но Суцзы был крупнее и тяжелее и имел обе руки. Он в два счета пригвоздил ее к земле.
– Так, значит, это правда, – заметил он. – У тебя больше нет огня.
Рин с воплями пыталась вырваться.
– Тс-с. – Суцзы сжал ее горло. – Не так громко. В ушах звенит.
– Что это значит? – выдохнула Рин. – Какого хрена…
– «Он велел сказать тебе, что я выйду на свободу, как только ты появишься в Новом городе», – громко произнес Гужубай.
Он держал в руках свиток. Рин ошеломленно уставилась на него. Разум был настолько затуманен паникой, что она не сразу узнала слова. И где она их читала…
Ох…
О нет.
– «Он сказал, что нет нужды в кровопролитии, он просто хочет поговорить. И не хочет воевать. Он готов помиловать всех твоих союзников. Ему нужна только ты», – продолжил Гужубай. Он отложил свиток. – Довольно безжалостно – пожертвовать единственным членом семьи.
– Вот змея, – прошептала она.
Ему наверняка донесли шпионы, проклятые вездесущие шпионы, которые подслушивали во всех углах, даже когда она находилась на расстоянии многих миль от Рюйцзиня. Кто они? Часовые? Охрана у полога палатки? А может, Гужубай прочитал и скопировал письмо еще до того, как она его получила?
Рин решила, что переиграла его, наконец-то взяла верх. Но все это время он вел свою игру, с дальним прицелом.
– И когда ты собиралась нам сообщить о предложенном перемирии? – спросил Гужубай. – До или после того, как пожертвовала нами в ненужной войне?
– Нэчжа просто лжец, – просипела она. – Ему не нужны переговоры…
– Напротив, – отозвался Гужубай. – Он настаивает на своем предложении. Видишь ли, мы не хотим умирать. И без колебаний пожертвуем тобой, тем более раз ты готова поступить с нами в точности так же.
– Да ты не в своем уме! Я нужна вам…
– Ты была нужна нам на юге, – сказал Гужубай. – Мы получили юг. Теперь ты обуза, единственное препятствие для мирного договора с Республикой.
– Если ты думаешь, что заключишь перемирие, то заслужил смерти за глупость, – выплюнула Рин. – Семья Инь никогда не держит слово. Клянусь богами, если ты отдашь меня, ты труп.
– А если не отдам, мы точно погибнем, – ответил Гужубай. – Так что мы рискнем. Суцзы?
Суцзы сильнее сжал ее горло.
– Прости, принцесса.
Рин брыкалась так яростно, что Суцзы пришлось навалиться на нее всем телом и прижать к земле. Но при этом его запястье оказалось в опасной близости от ее рта. Рин вцепилась в него зубами и прокусила кожу, ощутив на языке вкус меди и соли. Суцзы вскрикнул и отпустил ее горло. Она почувствовала удар по виску.
Рин снова упала. В голове у нее звенело, по подбородку стекала кровь. Над ней склонились сразу два Суцзы, и оба выглядели такими возмущенными, что Рин не удержалась от смеха.
– А ты неплох на вкус, – сказала она.
Он ответил пощечиной. Потом еще одной. Удары казались вспышками молний, голова поплыла, в ушах звенело. Рин больше ничего не могла сделать, только лежать неподвижно, как труп, смирившись с происходящим.
– Ну что, больше нет желания болтать?
Она прохрипела что-то нечленораздельное. Суцзы снова занес кулак, и больше она ничего не видела.
Очнулась Рин на том же месте. Все болело. Когда она пошевелилась, то ощутила и раны на спине, хотя не помнила, чтобы ее били по спине. Наверное, Суцзы избивал ее и после того, как она потеряла сознание.
Дышать было мучительно больно. Рин пришлось удовольствоваться мелкими вдохами, явно недостаточными, но так легкие хотя бы не врезались в сломанные ребра.
Через несколько секунд страх уступил место замешательству. Она должна была умереть.
Почему она до сих пор жива?
– Ну вот, пришли, – раздался голос Суцзы. Рин увидела в нескольких шагах от себя его сапоги. – Полагаю, нет нужды подтверждать ее личность.
С кем он говорит? Рин попыталась повернуться, чтобы разглядеть, но распухшие веки мешали что-либо увидеть, да и голову не удавалось повернуть больше чем на тридцать градусов. Рин лежала на боку, свернувшись клубком, и поле зрения было ограничено земляным полом и стенкой шатра.
