Вайшра обмяк в ее руках. Она выпустила тело, и оно рухнуло ничком, согнувшись, словно в поклоне.
Рин глубоко вдохнула, наполнив легкие зловонным дымом. Она знала, что долго этот экстаз не продлится. Через минуту он потеряет краски, и тогда ей захочется еще. Рин почти пожалела, что Вайшра мертв, что она не может убивать его снова и снова, каждый раз с восторгом замечая проблеск страха в его глазах, прежде чем огонь погасит их свет навсегда.
Такое же чувство охватило ее, когда она уничтожила очередной отряд мугенцев. Месть похожа на наркотик. Рин понимала, что не может вечно жить этим чувством. Но сейчас ее затопило восторгом, и лишь позже ужас от осознания того, что она сделала, проникнет в каждую щелочку разума. А пока она стояла над чернеющими останками человека, уничтожившего почти все, что она любила, и чувствовала себя лучше, чем когда-либо.
Когда она увидела, как последний дирижабль нырнул сквозь дым к Цзяну, было уже слишком поздно.
– Берегись! – крикнула Рин, но пушечная канонада заглушила слова.
Цзян рухнул, как марионетка с отрезанными нитями. Чудовища исчезли. Дирижабль вильнул в сторону, словно пытался оценить повреждения, прежде чем снова выстрелить. Рин запрокинула голову, открыла рот и с криком выплюнула огонь. Струя пламени разорвала аэростат. Гондола завертелась в падении и взорвалась.
Под градом обломков Рин помчалась к Цзяну.
Он лежал неподвижно. Рин прижала пальцы к его шее и нащупала пульс, сильный и ровный. Отлично. Она осмотрела тело в поисках ран. Но крови не обнаружила – одежда была сухая.
Они еще не спаслись. Солдаты снова поднимали аркебузы, Цзян не покончил с республиканцами.
– Подними его, – раздался голос неведомо откуда появившейся Дацзы. Ее глаза лихорадочно горели, волосы и одежда были подпалены. Она подхватила Цзяна под мышками и усадила его. – Быстрее.
– Что с ним? – спросила Рин. – Он даже не…
Дацзы покачала головой, и в ту же секунду грохнул залп аркебуз. Рин с Дацзы пригнулись.
– Быстрее! – прошептала Дацзы.
Рин закинула одну руку Цзяна себе на плечо, Дацзы подхватила другую. Спотыкаясь, они побежали в укрытие, а Цзян болтался между ними как пьяный.
Каким-то чудом им удалось добраться до арьергарда Коалиции южан невредимыми. У подножия гор засела Венка со своим отрядом, отстреливаясь от республиканцев, пока гражданские толпились у перегороженного входа в туннель.
– Ох, слава богам, вы здесь. – Венка опустила арбалет, чтобы помочь им втащить Цзяна в фургон. – Он ранен?
– Не знаю. – Рин помогла Дацзы затолкать ноги Цзяна в повозку. Ран у него видно не было. И, как оказалось, он был в сознании. Цзян подтянул колени и скрючился, раскачиваясь взад-вперед с тихим нервным хихиканьем.
Рин не смела на него взглянуть. Было в происходящем что-то неправильное, чудовищно неправильное. Ее охватила смесь ужаса и стыда, так что даже затошнило.
– Жига, – внезапно прошептал Цзян и прекратил хихикать.
Он замер, уставившись куда-то в пространство.
Дацзы отпрянула, как от пощечины.
– Жига? – повторила Рин. – Что за…
– Он здесь, – сказал Цзян, и его плечи задрожали.
– Его здесь нет. – От лица Дацзы отхлынула кровь. Она выглядела напуганной. – Послушай, Цзыя…
– Он хочет меня убить, – прошептал Цзян.
Его глаза закатились. Он так задрожал, что клацнули зубы. А потом завалился на бок и притих.
Глава 17
Туннели шахт напоминали скорее могилу, чем выход из ловушки. Рин расчистила завалы с помощью огня и нескольких бочонков с порохом, установленных в нужных местах, и Коалиция южан выстроилась в колонну, чтобы войти в узкий туннель, по ширине вмещающий не больше трех человек. Он казался бесконечным. А вокруг были только холодные камни, спертый воздух и угнетающая тьма, которая сжималась, как тиски, по мере продвижения в глубь горы.
Они спотыкались в темноте, хватались за стены и ощупывали пол впереди, прежде чем поставить ногу, чтобы внезапно не очутиться в какой-нибудь яме. Рин хотелось превратиться в живой факел и осветить туннель, но она понимала, что в таком тесном пространстве огонь просто выжжет весь воздух и они задохнутся. Однажды Алтан показал ей на примере голубя в стеклянной вазе, как быстро огонь съедает весь воздух. Рин хорошо помнила, как завороженно блестели его глаза, когда он смотрел на бешено пульсирующую шею маленькой птицы, и как потом голубь затих.
Рин шла во главе колонны, освещая путь крохотным огоньком в ладони, а задние ряды двигались в кромешной темноте.
Примерно через час идущие за ней солдаты начали умолять о привале. Все хотели отдохнуть. Они устали до изнеможения, у многих были открытые раны, и кровь капала на землю. Дирижабли не доберутся до них под землей, говорили они. Можно остановиться минут на двадцать.
Рин отказалась. Они с Цзяном серьезно проредили республиканские войска, но Нэчжа наверняка еще жив и не сдастся. Он уже давно вызвал подкрепление. Пехота наверняка готовится войти в туннели. Нэчжа может выкурить их, как крыс, взрывчаткой и ядовитым газом, и тогда южане просто сгинут под землей, даже криков никто не услышит, свидетельством их существования останутся лишь окаменевшие кости, которые выступят на поверхность тысячелетия спустя, когда гора разрушится под воздействием стихии.
Рин приказала идти дальше, пока они не доберутся до выхода. К ее удивлению, войска беспрекословно подчинились. Она ожидала хоть каких-то возражений, ведь она только что вернулась, ничего не объяснив и не извинившись, и тут же бросила их в гущу сражения богов.
Но Рин вывела их из Наковальни. Сделала то, чего Коалиция не могла добиться несколько месяцев. И сейчас ее слова воспринимались как божественные откровения.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем они очутились в удивительной пещере. Через сеть извилистых трещин на потолке виднелось небо. Рин остановилась и задрала голову, чтобы посмотреть на звезды. После целого дня под землей ей хотелось убедить колотящееся сердце, что она не похоронена заживо. Она чувствовала себя так, будто только что вынырнула, чуть не утонув.
Неужели ночное небо всегда сияло так ярко?
– Можем передохнуть здесь. – Катай указал на противоположную стену. Рин прищурилась и увидела вырезанные в камне ступени. Скорее всего, их сделали шахтеры, не заглядывавшие сюда уже много лет. – Если кто-нибудь появится из туннеля, у нас будет отходной путь.
– Ладно. – Рин вдруг поняла, насколько устала. Она до сих пор стояла на ногах только потому, что ее не отпускали страх и возбуждение. Она до сих пор боялась. Но не могла и дальше подгонять солдат, они просто рухнут. – Отдохнем до рассвета. Пойдем дальше с первыми лучами солнца.
По туннелю раскатилось эхо благодарного стона. Южане сняли котомки и расстелили на полу пещеры и в прилегающих туннелях циновки. Рин хотелось лишь свернуться где-нибудь в уголке и закрыть глаза.
