– Необязательно, – напирал Катай. – Если отбросить их ошибки, они неплохие командиры. С ними можно наладить отношения.
Катай явно понимал, что это слабый аргумент. Все они знали, что этой ночью прольется кровь. Рин не могла разделить власть с теми, кто при каждом возможном случае перечил ей, чинил препятствия и предавал. Если она хочет повести за собой южан, нужно делать это по своему разумению. Одной.
Катай больше не спорил. Они оба знали, что больше ему нечего сказать. У них был только один вариант, и Катай не мог этого не понимать. И пусть он ненавидит Рин за это, но со временем простит, как всегда прощал. Это необходимость.
Дацзы хладнокровно вытащила нож из-за пояса и протянула его Рин.
– Он мне не нужен.
– С ножом будет тише, – сказала Дацзы. – Огонь убивает в муках. Ты же не хочешь, чтобы их вопли всех разбудили.
Сначала Рин разобралась с наместником провинции Обезьяна.
Гужубай ее ждал. Он стоял в туннеле в окружении своих офицеров, лишь они во всей пещере не спали, а о чем-то поспешно переговаривались. Увидев Рин, они умолкли, но не потянулись за оружием.
– Оставьте нас, – приказал Гужубай.
Офицеры удалились, не сказав ни слова. Проходя мимо Рин, они втянули головы в плечи и не смотрели в ее сторону.
– Они славные солдаты, – сказал Гужубай. – У тебя нет причин с ними расправляться.
– Я и не буду.
И она не врала. В отсутствие Гужубая ни у одного из них не было причин ее предавать. Рин знала этих людей. Они были не честолюбивыми властолюбцами, а способными и рационально мыслящими военными. Они болели душой за юг и знали, что Рин – их единственный шанс на спасение.
Пару мгновений Гужубай молча смотрел на нее.
– Ты меня сожжешь?
– Нет. – Рин вытащила нож Дацзы. – Ты заслужил лучшей участи.
Гужубай поднял руки. Он был безоружен. Рин поняла, что он смирился с судьбой и не станет сопротивляться. Он сдался, окончательно и бесповоротно. Какой-то мальчишка прижал его к горам и морил голодом, а единственным спасением оказалась спирка, которую он продал врагам. Если бы его ставка сыграла, если бы Вайшра и Республика сдержали слово, Гужубай стал бы национальным героем. Спасителем юга. Но ничего не вышло, и он умрет как опозоренный предатель. Какой жестокий каприз судьбы!
– Ты самое ужасное, что случилось с этой страной, – сказал Гужубай. В голосе не было ни злости, ни яда, лишь покорность судьбе. Он не пытался задеть Рин. Он говорил свое последнее слово. – Люди заслужили лучшего предводителя.
– Они заслужили именно меня. Им не нужен мир, им нужна месть. Я и есть месть.
– Месть не способна скрепить государство.
– Как и трусость. Вот почему у тебя ничего не вышло. Ты сражался только ради того, чтобы выжить, Гужубай. А я сражаюсь ради победы. История не любит стабильность, она предпочитает действие.
Рин приставила нож к его сердцу и одним быстрым движением нажала на рукоять. Глаза Гужубая закатились. Рин выдернула нож и отскочила, прежде чем Гужубай упал, хватаясь за грудь.
Она выбрала неверную точку. Рин поняла это в тот миг, когда лезвие коснулось кожи. Ее левая рука была слабой и неловкой, Рин попала на палец ниже сердца. Гужубай страдал от страшной боли, но его сердце не перестанет биться, пока он не истечет кровью.
Гужубай корчился у ее ног, но не издал ни звука.
Он не стонал и не рыдал. Рин уважала его за это.
– Из тебя бы вышел превосходный наместник в мирное время, – сказала она. Гужубай был с ней честен, и Рин решила ответить взаимностью. – Но сейчас нам не нужен мир. Нам нужна кровь.
За ее спиной послышались шаги. Она резко обернулась, а потом расслабилась – это был Катай. Он шагнул вперед и встал над дергающимся Гужубаем, скривив губы от отвращения.
– Как я вижу, ты начала без меня, – сказал он.
– Не думала, что ты захочешь присутствовать.
Рин показалось, что ее голос звучит как будто со стороны. Она дрожала и слышала клацанье собственных зубов. Рин отмечала реакцию своего тела с отстраненным любопытством.
Да что с ней такое?
Убивая Ма Льена, она ощущала ту же нервную дрожь восторга. И когда убивала священника в Арабаке. Все три раза она сделала это без огня, а собственноручно. Оказывается, она способна на такую жестокость даже без помощи Феникса. Это и восхищало ее, и пугало.
Тяжело дыша, Гужубай схватил Катая за лодыжку. Из его рта с бульканьем хлынула кровь.
– Не будь так жестока, Рин.
Катай взял у нее нож, опустился на колени рядом с Гужубаем и чиркнул лезвием по артерии на шее. На стену пещеры брызнула кровь. Гужубай в последний раз судорожно дернулся и затих.
* * *
Суцзы уже собирался сбежать, когда его нашла Рин.
Кто-то из приближенных Гужубая его предупредил. Но было уже слишком поздно. Когда Суцзы с Железными волками оказались у западного выхода из пещеры, Рин уже их поджидала.
– Куда-то уходишь? – помахала рукой она.
Суцзы споткнулся и замер. Его привычная уверенная ухмылка исчезла, сменившись отчаянным и угрожающим взглядом загнанного в угол волка.
– Прочь с дороги! – рявкнул он.
Рин ткнула в воздух указательным пальцем. С его кончика вдоль стенок туннеля заструилось пламя.
– Как видишь, огонь снова со мной, – сказала Рин.
Суцзы вытащил меч. К удивлению Рин, Железные волки не последовали его примеру. Они и не толпились рядом с Суцзы, как положено преданным сторонникам. Нет. Если бы они были ему верны, то уже бросились бы в атаку.
А вместо этого они отступили и затаились.
Рин прочитала в их глазах неуверенность и колебания и решила сделать рискованную ставку.
– Разоружите его, – приказала она.
Они немедленно подчинились.
Суцзы бросился на Рин. Двое Железных волков оттащили его и поставили на колени. Один выбил из рук Суцзы меч и отбросил его в туннель. Другой запрокинул ему голову, заставив смотреть на Рин.
– Что вы делаете? – заорал Суцзы. – Отпустите меня!
Никто из Железных волков не проронил ни слова.
– Ох, Суцзы. – Рин шагнула вперед и наклонилась, чтобы потрепать его по волосам. Он лязгнул зубами, как собака, но не сумел достать ее пальцы. – А ты на что рассчитывал?
Сердце Рин гулко билось от радости и неожиданности. Все прошло на удивление гладко, просто великолепно, лучше и быть не могло.
Рин погладила его по голове.
– Можешь умолять, если хочешь.
Он плюнул в ее сторону. Рин врезала ему под дых ногой. Он качнулся набок.
– Положите его, – приказала она.
