— Да, — согласился присевший на корточки рядом с ним
следователь местной прокуратуры, — стреляли всего один раз.
Он пытался не выдавать своей радости, но в душе, конечно,
торжествовал.
Это преступление поручат расследовать приехавшим из столицы
Михееву и Чижову, увязав его с первым делом. Таким образом, он автоматически
выбывал из расследования столь серьезного преступления.
А Чижов, стоявший рядом с ним, думал о том, как они
ошиблись, не проверив еще в ту ночь, кто именно проживал в гостинице и на
сколько дней был оплачен счет за его проживание.
— Почему мы не обратили внимания на ее слова? — спросил он
Михеева. — Никогда себе не прощу.
— Почему не обратили, — спокойно возразил Михеев, доставая
новую сигарету, — я обратил внимание прямо в тот вечер. Поэтому и сказал насчет
девочек. Был убежден, что она врет. Поставляла девочек богатому клиенту. Но
узнав его имя, сразу понял, что этого быть не могло. Слишком дешевые девочки
были у нее для Мосешвили, тот с такими просто не стал бы связываться. Но тогда
все закрутилось, не до нее было. А когда вспомнил, вот видишь, уже поздно…
Это, конечно, моя ошибка. Но я не думал, что она может быть
замешана в таком преступлении. Самое интересное здесь, что она действительно
могла не знать убийцу. Просто ее попросили пойти в номер-люкс именно в
определенное время. И вся ее беда была в том, что она знала, кто именно попросил.
Вот за это ее и убрали.
— Думаете, не найдем никаких следов? — спросил Чижов.
— Не найдем, — Михеев жевал сигарету, не обращая внимания,
что сигарета сломалась, — мотивов видимых нет, ничего не взяли. Явно действовал
наемный киллер. Нужно выходить на его хозяев. А убийцу мы, конечно, не найдем.
И будет на нас с тобой висеть нераскрытым еще одно преступление.
Чижов огорченно махнул рукой. Похоже, Михеев был прав и в
этот раз.
— Ко мне на кладбище подходил один из людей Хотивари. Важей
зовут.
Спрашивал про кольцо. Я сказал — у нас.
— Пусть придут, — Михеев наконец выбросил сигарету, —
оформлю изъятие, вернем после завершения следствия.
— Они, по-моему, его и не очень хотят. Просто искали,
думали, убийца снял.
— Хм, — недовольно пробурчал Михеев, — такой дурак был бы
этот убийца, если бы польстился на это колечко. Его же сразу можно тогда
вычислить. Нет, и там, и здесь действовал профессионал, может, даже один и тот
же. Хотя это вряд ли. Убийца Мосешвили давно ликвидирован — в этом я не
сомневаюсь, уж очень значительная фигура был покойный. За тобой не следят?
— Ходят, — показал на окно Чижов, — сразу трое ездят
буквально по пятам.
— У меня такой же эскорт, — сообщил Михеев, — понять их
можно. Вместе с нами ищут убийцу. Для них это преступление как вызов, пощечина.
И ответить на него они хотят сообща.
— Обыск на даче Мосешвили делать будем? — спросил Чижов.
— Для чего? Там уже все перевернули его люди. Там тоже есть
неплохие профессионалы. Мы ничего не найдем, а просто разозлим своих
подопечных. А это сейчас глупо, — подумав, ответил Михеев.
В город они возвращались в автомобиле Чижова. Чуть поотстав,
мягко шли две машины с боевиками Хотивари. Те даже не особенно скрывались. Их
задача была вести следователя и начальника уголовного розыска, докладывая о
каждой их встрече. Мафия хотела нанести свой удар раньше, чем преступники
попали бы в руки закона. И поэтому откормленные мордастые ребята Хотивари так
нагло, в открытую следили за Чижовым и Михеевым. Правда, последний несколько
раз уходил от своих преследователей, заставляя ребят рыть землю от бешенства,
когда они не могли понять, куда делся их подопечный.
— Получается, что мы только выжидаем, — горько заметил
Чижов, — когда они уберут очередного свидетеля.
— Не совсем, — Михеев хотел достать сигарету, но затем,
передумав, положил пачку в карман, — дело в том, что мы пока не знаем, кто это
«они». Те, кто идут за нами следом — нет. Эти сами ищут убийцу. Тогда кто? Ты
понимаешь, здесь важно сыграть на их противостоянии, на их конфликтах.
Мосешвили был очень известным человеком, и убрать его могли только с согласия
кого-то из самых важных, самых значительных преступных авторитетов города.
Любой, отдающий такой приказ, должен был, по меньшей мере, представлять себе, что
такое «Михо» для города. Но почему Мосешвили оказался в ту ночь один, без
охраны, без своих людей в гостинице? Почему он заказал такси? С кем он
собирался встретиться в Шереметьево? Вот вопросы, на которые мы должны искать
ответы. Тогда и организаторов убийства сможем легко вычислить. Это не просто
внутренние разборки Женя, здесь все куда серьезнее. Кто-то решил изменить саму
систему получения доходов, потеснив группу Мосешвили. А такие вещи кончаются
серьезными разборками. Если они даже получат намек, я имею в виду людей
покойного, кто это мог сделать — разборки начнутся мгновенно. И тогда мы уже
будем не нужны. Здесь скорее прибавится работы моргам, хотя думаю и трупов
будет не так много. Люди просто будут исчезать без следа.
— Мрачная перспектива, — Чижов посмотрел в зеркало заднего
обзора, — идут нахально, ничего не боятся.
— А чего им бояться? Документы у них в порядке. Закона они
не нарушают.
Скорее наоборот, являются твоими своеобразными
телохранителями. Если кто-то решит, что мы зарвались и попытается нас убрать,
они этого не допустят — можешь быть уверен. Им важно, чтобы мы остались в живых
и нашли хоть какой-то след в этом деле. Вот тогда они сразу отвалят от нас и
пойдут по следу гораздо быстрее, чем все наши службы.
— А обыск в «Ампексе» тоже не проводить?
— Там — обязательно. Прямо завтра же и выписывай санкцию на
обыск. Я тоже поеду с ребятами. Там может быть много интересного, независимо от
результатов расследования. Ты меня подвези на работу, я немного посидеть хочу,
подумать. Может, вспомню о старых знакомых, проверю кое-какие связи. У нас с
тобой уже два убийства подряд, и никакого просвета.
Чижов повернул автомобиль в сторону УВД. Высадив Михеева и
заметив, как одна из машин преследователей мягко затормозила метрах в ста от
здания милиции, он резко вырулил на противоположную сторону и дал сильный газ.
Машина преследователей, мгновенно набрав скорость, повторила его маневр, словно
указывая на бесперспективность всяческих выкрутасов.
К дому он подъехал, когда было совсем темно. Оставив машину
на стоянке, он раздраженно хлопнул дверцей, и отправился к своему дому. Здесь,
на тихой, незаметной улочке Москвы фонари давно уже не работали.
Он шел, глядя под ноги, размышляя о словах Михеева, когда
внезапно увидел троих стоявших перед ним ребят. Они преграждали ему дорогу в
темном проходе, ведущем к его дому.
— Закурить не найдется? — спросил один, высокий, противный,
с писклявым, может, простуженным, голосом.
