— Что ты предлагаешь? — спросил Зураб. Он был язвенником и
имел всегда нездоровый вид только что вышедшего из больницы человека.
— В любом случае войну продолжать нельзя. Нами уже
интересуются и милиция, и госбезопасность, — ответил Саркисян. — Пока ничего
опасного нет. Мы все держим под контролем, но зачем нам эти неприятности? Мы и
так дали Рябому понять, что вмешиваться в наши дела не следует. Урок он, думаю,
получил. А отрезанные уши, которые ему любезно послал Гурам, сделали Лазарева
более покладистым. Теперь он согласится обсуждать с нами любые вопросы. Нужно
кончать войну, — твердо сказал Саркисян.
— А мы ее еще не начинали, — раздался глухой голос Давида, —
пока только Гурам немного погулял. Мы начнем настоящую войну, сотрем с лица
земли всех этих несчастных.
— Простите, Давид, — осторожно вмешался Багиров. Он говорил
всегда тихим, спокойным голосом, — вы знаете, как мы вас все любим. И как
сочувствуем вашему горю. Погибший Арчил был нашим другом, нашим братом. Я скажу
про себя — у меня не было лучшего друга, — он, конечно, немного преувеличивал,
но Давид благодарно кивал головой, — однако здесь, в данном случае, нужно быть
более осторожным. Понимаете, дорогой Давид, нельзя вести большую войну именно
теперь.
Скоро начинаются выборы в парламент России, будут избирать
Президента республики. И в этих условиях каждый, я подчеркиваю, каждый кандидат
будет говорить о необходимости борьбы с мафией. Вы понимаете, что это значит
для нас?
Мы будем нести колоссальные убытки, будут убирать наших
людей, будут охотиться за ними повсюду. Нам просто не дадут работать. На фоне
борьбы с мафией новые власти захотят продемонстрировать свою твердость.
Ах, как он говорит, восхитился Саркисян, научился, общаясь с
Президентами и премьерами. Конечно, ему легче. В случае чего его никто не
тронет. Такого человека даже арестовать нельзя — известный на весь мир. Но
говорит правильно, все верно.
— И кроме того, — Багиров почесал голову мизинцем, пригладил
волосы, — нельзя воевать с русскими в русском городе. Это как-то даже
неприлично.
— При чем тут это, — не выдержал Саркисян, — какое отношение
имеет к русскому городу татарин Мансуров? Или азиатская рожа Лазарева?
— Артур Ашотович, — покачал головой Багиров, — от вас я
такого не ожидал.
Мне морда Лазарева тоже не особенно симпатична, но
согласитесь, именно он контролирует большую часть московских славянских групп.
Это же факт.
— Правильно, но только не надо говорить, что они все
русские. Рябой вообще, по-моему, мордвин или чуваш, — кипятился Саркисян.
— Это не имеет значения, — возразил, улыбаясь, Багиров, —
они местные, а мы гости.
— Они местные?! — буквально взвился Саркисян. — Кто там
местный? Хоть один человек? Мансуров, Лазарев, убитый Зыков, сам Рябой? Кто? А
мои предки имели в Москве лавку еще сто пятьдесят лет назад. Пять поколений
моих родных лежит в московской земле. Значит я, Артур Саркисян, не местный, а
эти ублюдки, появившиеся в городе несколько лет назад — местные. Так?
— Я не хотел вас обидеть, — Багиров, кажется, никогда не
злился, — просто констатировал факты. Для них вы армянин, а те русские. Значит,
ближе. Вот и все. Ничего обидного я вам не сказал.
— Все правильно, — снова раздался голос Давида. — но мира не
будет. До тех пор пока они не выдадут убийцу Арчила. Я поклялся найти его
убийцу, и я не уеду отсюда, пока не сдержу свое слово.
Багиров и Саркисян переглянулись.
— А вы еще спорите? — укорил Саркисяна Багиров.
— Подождите, — Саркисян, которого действительно задели слова
Багирова, тем не менее сознавал, что он прав, — батоно Давид, убийцу мы
действительно должны найти. Но это и может стать предметом переговоров. Они
выдают нам убийцу и мы прекращаем войну. Так?
— Нет, не так, — упрямство старика уже начинало злить всех
сидящих, — они его не должны нам выдавать. Мы его сами должны найти и убить.
Это вопрос чести.
А пленного противника не убивают. Для этого есть мясники.
— Когда Гурам захватил людей Рябого вы, кажется, не
возражали против их убийства, — очень мягко заметил Саркисян.
— Там другое дело было. Там шестерки были. Их проучить нужно
было и напугать Лазарева. А здесь — совсем другое. Моего брата мужчина убил,
смелый и хитрый. Он его застрелил в таком месте, на глазах у тысячи человек. А
я, значит, его тайком убивать буду. Нет, мы доказать должны, что хитрее. Умнее.
Что мы тоже думать можем, а не только стрелять.
— Вашу логику трудно понять, — раздраженно заметил Саркисян.
— Мы держим под контролем расследование преступления с
убийством «Михо», — вмешался Гурам Хотивари, — как только сумеем установить,
где именно этот неизвестный убийца «Михо» и Арчила, сразу заберем его, не
дожидаясь, пока милиция приедет.
— А до этого времени нам нужно убивать друг друга? — уточнил
Багиров.
Гурам развел руками.
— Послушайте, дорогие мои друзья, — Багиров, как всегда,
говорил спокойно, но явно волновался, — вам все равно, сколько будет идти война
— год или два. Ваши люди, Гурам, занимаются рэкетом, угоняют автомобили, грабят
квартиры. У них нет постоянного места жительства, они не платят налогов
государству. Другое дело, наши люди. Они стоят на базарах. Там каждый знает
азербайджанца в лицо. Вы хотите, чтобы их начали бить? Достаточно Лазареву, если
он не последний дурак, послать на базар пять-шесть человек, желательно женщин.
Все, конец коммерции. Они начнут кричать, что «черные» их грабят, что захватили
все базары. И тогда моих людей начнут просто выгонять. Помните, как в Москве
улицу Горького перекрыли таксисты — не хотели работать, говорили, «азеры» убили
таксиста. Потом выяснилось, что вообще азербайджанцы ни при чем.
Но ведь слух пустили. Все станут сваливать на нас. Как
только в Москве какая-то напряженность, я знаю — другие группы тут же
пользуются моментом и все валят на нас. А для московского обывателя нет
разницы, чеченец или азербайджанец. Все одно — черные. Вы хотите, чтобы они
начали громить наши киоски? Да и у вас, уважаемый Артур Ашотович, будут крупные
неприятности. Помните, как десантники ломали магазин «Армения»? Вы же тогда
точно установили, что это была провокация. Нарочно привели десантников к этому
месту. Вы хотите, чтобы на этот раз толпу привели к вашему банку?
Довод был убийственный. Саркисян побагровел, но смолчал.
Вмешался его приятель Погосов, не любивший азербайджанцев.
— Не надо так утрировать, — у него был неприятный резкий
акцент, — мы сумеем сделать так, чтобы Лазарев был нейтрализован. Для этого
отберем лицензию у его банка.
— А вы сможете это сделать? — быстро спросил Багиров.
