— Постараемся, через московское правительство.
— Рафаэль Мамедович прав, — вздохнул Гурам, — война
невыгодна. Нет, Давид, — сказал он, обращаясь к старику, — вы не беспокойтесь.
Пока не будет убит человек, стрелявший в Арчила, я не успокоюсь. Но нужно
думать и о завтрашнем дне. Лазарев кто такой? Мошка, козявка. Мы его раздавить
в два счета сумеем. Но вот Рябой — дело другое. Тот может таких людей против
нас поднять, такую войну начать! А нам это действительно не нужно. Найдем
убийцу «Михо», уберем его и должны начинать переговоры.
— Так Лазарев и пойдет с вами на переговоры, — иронически
произнес Зураб. Ему было приятно вставлять шпильки в адрес Хотивари. В душе он
считал, что Гурам просто узурпировал власть, уже почти принадлежавшую ему.
— Это верно, — кивнул Погосов, — теперь на переговоры
Лазарев, может, и не пойдет. Зыков был его лучшим другом.
— Значит, нужно задействовать наших «жрецов», — сказал вдруг
Багиров.
Саркисян и Погосов испуганно переглянулись. Они не
ослышались?
— Что вы сказали? — спросил Саркисян.
— Вы правильно слышали. Только они могут стать посредниками
на переговорах и настоящими гарантами. Рябой не захочет ссориться с ними. Это
слишком опасно, к тому же, проживая в Америке.
— Не понимаю, — нахмурился Гурам, его раньше не пускали на
такие заседания, — какие «жрецы»? Про кого вы говорите?
— Еврейская мафия, — пояснил Погосов, — у нас есть с ними
контакты.
По традиции, эта мафия контролировала международные каналы
передачи информации, шоу-бизнес, газеты, журналы, телевидение. Все кавказские
группировки старались поддерживать очень хорошие отношения со «жрецами», как их
называли в своей среде, понимая, что средства массовой информации в условиях
России — страшная, почти неуправляемая сила. Достаточно было появиться на
телевидении трем-четырем репортажам и любая группа могла считать свою
деятельность законченной. Поэтому все остерегались и не вмешивались в
деятельность «жрецов». К тому же у тех были очень сильные позиции и за рубежом.
— С кем вы хотите поговорить? — спросил Саркисян.
— Это нужно обсудить. Думаю, с Филей Рубинчиком, — осторожно
произнес Багиров.
— Вы с ума сошли, — снова вскипел Саркиеяи, — он заберет
пятую часть наших доходов!
— А вы хотите потерять все? — спросил Багиров. Традиционно у
азербайджанских групп были очень хорошие связи с еврейскими группировками и
вообще налажены очень хорошие связи с Израилем. Живущая в Баку огромная
еврейская община, насчитывавшая в шестидесятые годы до восьмидесяти тысяч
человек, всегда находила понимание и дружелюбное отношение к себе. Баку был,
пожалуй, одним из немногих крупных центров царской России, где никогда не
случалось еврейских погромов. Более того, здесь вообще не было признаков
антисемитизма, столь отвратительного явления, распространенного в некоторых
других местах великой империи. Кровавые столкновения армян и азербайджанцев,
организуемые провокаторами царской охранки, не приводили, несмотря на
многочисленные усилия, к еврейским погромам. После двадцатого года все общины в
Баку прекрасно уживались, и не было ни одного случая межэтнических
столкновений. Лишь с приходом к власти «миротворца» и «перестроечника» Михаила
Горбачева в Баку начались волнения, выплеснувшиеся позже в ужасную трагедию
столкновений на межэтнической почве. В январе девяностого года в результате
кровавых столкновений погибло пятьдесят шесть армян, около ста азербайджанцев,
татары, русские, лезгины, евреи. Введенные по приказу Михаила Горбачева войска
безжалостно расстреливали даже случайных прохожих. И слезы матерей — русских,
азербайджанских, армянских взывали к небесам, проклиная человека, взвалившего
на себя бремя ответственности и не справившегося с этим тяжким грузом.
Саркисян хорошо знал об особых отношениях Багирова и его
людей с еврейскими общинами. Но ничего не сказал, не решаясь возражать.
— Они могут быть гарантами, — медленно произнес Зураб, — но
пятую часть мы им не дадим. Пусть получают десять процентов. А Рябой и Лазарев
должны наконец сказать нам, что творится у нас на Кавказе. Почему их люди стали
конкурировать с нашими людьми. У меня есть данные. Люди Рябого напали на наш
катер, перевозивший грузы в Батумском порту. Убили всех, охранявших катер.
Почему они это делают? Кто им разрешил? Мне звонил Шалва
Руруа из Батуми — говорит, когда это все кончится? Что вы здесь в Москве
думаете?
Хотивари не понравилось, что Шалва звонил именно Зурабу, а
не ему, ставшему преемником «Михо». Но он опять ничего не сказал. Умение ждать
и умение молчать всегда выгодно отличали Гурама Хотивари от других лидеров
преступного мира.
— Как напали? — разозлился Погосов. — Им же доставили только
недавно груз через Армению.
— Груза тоже нет, — махнул рукой Зураб, — там кто-то
работает против нас.
Они налаживают новые связи с Ираном через карабахский
коридор. Идут за нами след в след. Говорят, там часто видят какого-то лысого
человека. Его, видимо, послал сам Рябой. Он и отдал приказ напасть на катер
Шалвы. Нам нужно договориться и выяснить, что они хотят. Почему так действуют?
— Лысый, говорите? — нахмурился Багиров. — Мне это тоже не
нравится. В Баку обнаружен крупный склад наркотиков. Была перестрелка, есть
убитые. И опять какой-то лысый сбежал. Теперь его ищут по всему городу. Но это
склад не мой. Я о нем даже не слышал.
— Что будем делать? — спросил Саркисян. Он уже понял, что
размах деятельности Рябого действительно требует привлечения к их
сотрудничеству группы Рубинчика. И не возражал. Сидевший в стороне и молчавший
все время Саша Хряк, не любивший людей Рубинчика, тем не менее посчитал
необходимым молчать.
Он еще не чувствовал себя достаточно уверенно после смерти
Василия — Я поговорю с Рубинчиком, — предложил Багиров, — вы посылайте людей к
Лазареву. Войну нужно кончать. Что касается уважаемого Давида, то он прав — мы
просто обязаны найти негодяя, убившего наших друзей. Если Гураму и его людям не
удастся выйти на этого убийцу в ближайшие три дня, я лично буду требовать от
Лазарева выдать его нам. Не беспокойтесь, Давид, этот человек будет иметь
возможность защищать свою жизнь. Схватка будет честной, — сказал он, сам не
веря в свои слова.
— Договорились, — шумно вздохнул Саркисян, — я всегда
доверял вам, Рафаэль Мамедович, решение самых сложных вопросов. Вы, как всегда,
правы.
Уже сидя в автомобиле, Саркисян зло пробормотал Погосову —
Они забирают слишком много. Если Багиров договорится с Рубинчиком, все может
измениться. Они возьмут под контроль весь город.
Давид, возвращавшийся с Гурамом Хотивари, молчал всю дорогу
Гурам обдумывал, как быстрее отправить несносного старика домой в Грузию Его
тяготила столь плотная опека А Багиров заснул на заднем сидении своего
автомобиля, возвращаясь в город. Семью он давно отправил в Англию и теперь
ночевал у любовницы. Последней его мыслью было тревожное воспоминание о
«лысом», столь неуловимо появлявшемся повсюду.
