— Ладно, не буду тебя расстраивать. Какой телефон?
Он назвал номер. Она, позвонив кому-то, долго просила
по-грузински.
Гортанная речь в ее исполнении звучала как-то особенно
красиво. Наконец она положила трубку.
— Связи нет, но обещали дать. Садись подожди. Она села на
стул, достала сигареты.
— Ты много куришь, — мягко заметил он.
— Это после смерти мужа… — Они помолчали.
— Как зовут твоего сына? — спросил «Дронго».
— Тенгиз.
— Вот ты всегда думай о нем. Это помогает выжить.
— Я знаю.
— Значит, ты считаешь, что новые партии наркотиков будут
поступать из Армении? — он должен был выяснить все до конца, кроме того, таким,
образом можно было сразу отвлечь женщину.
— Нет. Дальше. Из Карабахского коридора. Там есть целый
участок границы, который не охраняется. Вот оттуда и поступают грузы. Затем
через Армению к нам в Батуми. И отсюда морем в Турцию.
— А как звали этого лысого, ты не знаешь?
— Думаю, никто не знает.
— Значит, они пытаются создать параллельную сеть, наладить
свои собственные связи. Но кто это может быть?
— Вам легче установить. Наше расследование проводится в
пределах Грузии. Для вас вся планета объект исследований.
— А «мингрельская группа»? Там не могут знать?
— С ними тоже работают. Но пока ничего определенного нет. Мы
думали, что ты сможешь рассказать нам о ней. Даже считали, что ты прибыл
оттуда. Потом проверили, как ты прилетел в Тбилиси и точно выяснили, что из
Москвы. Визу тебе оформляли в нашем посольстве. Они дали подтверждение. Вот
тогда мы и поняли — ты либо шпион, либо крупный бандит. Об «Интерполе» мы даже
не думали, — призналась Тамара.
— Теперь ты знаешь.
— Никогда не видела сотрудников «Интерпола», — призналась
женщина, — они все такие умные?
— Это я только вид делаю, что умный. А на самом деле такой
дурак. Даже от тебя хотел отказаться. Она рассмеялась, потушила сигарету в
пепельнице.
— Иногда можешь мне звонить, — сказала она, словно попросив
о чем-то.
— Обещаю.
— И больше не пей столько грузинского вина. После ночи у
Автандила ты едва стоял на ногах.
— Это с непривычки. Я не особенно много пью, но вот
удержаться от такого вина не мог. Ты, видимо, права — больше не буду. А что, я
очень плохо себя вел?
— Не очень, терпимо.
Зазвонил телефон. Он поднял трубку.
— Да, — сказал он, — да, заказывали. Ему дали его город.
После десятого или одиннадцатого звонка на том конце подняли телефон.
— Кто говорит? — раздался очень недовольный голос, это был
нет тот «бархатный» мерзавец.
— Мне было предложено позвонить, — сказал он.
— А кто говорит?
Он немного помолчал. Бросил взгляд на женщину.
— Вы должны знать, кто говорит, — неужели «бархатный» просто
обманул его. А гориллы в аэропорту?
— Ах, это вы, — внезапно сказал его собеседник, — да, мне
говорили, что вы позвоните. Хорошо, я передам, кому нужно.
— Не забудьте добавить еще несколько слов.
— Да, я слушаю.
— Если что-нибудь случится в мое отсутствие, то я отрежу
всем уши. Так и передайте.
На Кавказе это было символом бесчестия. На том конце
положили трубку.
«Дронго» посмотрел на женщину. Она спросила:
— У вас там проблемы?
— Да, у меня там близкие, семья.
— Жена? — она не смогла или не захотела сдержать свой
вопрос.
— Я не женат. Там семья моей сестры.
— Теперь я поняла. Вы из этого города?
— Да.
— Это совсем близко.
— Это ничего не меняет, — горько произнес он, — мы можем
жить даже в одном городе. И не встречаться. Такая у меня специфика. — Понимаю,
— женщина полезла за следующей сигаретой. — Когда ты хочешь уехать?
— Прямо сейчас. Когда уходит поезд на Тбилиси?
— Через три часа, — взглянула на свои часы Тамара.
— Значит, у нас есть три часа. Пойдем в город, — предложил
он, — если ты, конечно, можешь появляться со мной.
Следующие три часа они почти не разговаривали, словно все
важное было уже сказано. Через три часа она проводила его до вокзала. Почти у
самого поезда она поцеловала его в щеку, прошептав:
— Прощай.
И это было ее последнее слово. Через минуту поезд уносил его
в Тбилиси.
Глава 24
В этот день в Москве Багиров встречался с Рубинчиком.
Михеев каким-то чудом нашел человека, видевшего высокого
мужчину, входившего в лифт в ту самую роковую ночь убийства «Михо». По
описаниям он совпадал с фотороботом, составленным со слов соседки Семеновой.
В этот день «Дронго» сидел в Тбилиси, пытаясь улететь в
Москву рейсом «Аэрофлота». Расставание с Тамарой было грустным и немного
обидным, словно кто-то грубо прервал песню в самом начале ее исполнения. К
Давиду он не звонил, понимая, что тот улетел в Москву на похороны своего брата.
В этот день в Баку Джафаров сумел наконец выяснить, что
пропуска были выданы по распоряжению заместителя прокурора республики Анвера
Велиева. И подтвердить тот факт, что у преступников были свои покровители в
соседних республиках, а значит, их акции были скоординированы и четко
продуманы.
В этот день Лаутон и Дьюла, узнавшие о нападении на склад
турецкой фирмы и состоявшуюся перестрелку, впервые приступили к активным
действиям, используя материалы, полученные в Турции.
В этот день Тамара, оставшаяся одна, купала своего сына,
вспоминая незнакомца, так и не назвавшего ей свое имя.
В этот день Шалва Руруа лежал с температурой тридцать девять
градусов в постели, окружив себя многочисленной охраной. Он был убежден, что
его придут убивать.
В этот день… словом, в этот день было много всяких событий,
значительных и не очень, важных и не совсем. Но для старого Викентия
Алексеевича это был самый запомнившийся день в его долгой и сложной жизни.
Город Клиновск, где он жил, был расположен в сорока семи
километрах от Москвы. Это был тихий, уютный подмосковный поселок, лишь по
недоразумению называемый городом.
