Садыхов судорожно кивнул головой. Он уже почти не соображал
ничего от страха за свою жизнь.
«Дронго» это понял. Он достал из бара бутылку коньяка,
бросил ее Садыхову, следом полетел стакан.
— Налейте и выпейте. Может, успокоитесь. Садыхов послушно
открыл бутылку, налил полный стакан и почти залпом, как воду, выпил его.
— Теперь отвечайте на мои вопросы, — удовлетворенно кивнул
«Дронго» — Откуда вы узнали про меня?
— От Асифа Пашаева. Он дал телефон и приказал позвонить, —
быстро ответил Садыхов. Коньяк действительно оказал свое благотворное действие.
— А откуда он узнал?
— Не знаю, но у него есть свои люди в МВД. Кажется,
заместитель министра МВД ему рассказал про вас.
— А что за люди следили за мной?
— Из личной охраны Пашаева. У него их пятнадцать человек.
— Почему вы так испугались приезда наблюдателей из «Интерпола»?
— Мы не испугались. Просто не хотели, чтобы вы с ними
встречались. Нам говорили, что вы, простите, классный специалист, и вас нужно
или испугать, или убрать. Мы решили пока попробовать первое. Пашаев говорил,
что вас нельзя убирать. Вы еще можете нам пригодиться.
— Кто такой «лысый»?
— Не знаю. Мы зовем его Александром Петровичем. Мы
познакомились с ним в Турции. Тогда мы ездили туда вместе с Пашаевым.
— А откуда он приезжал в Турцию?
— Из Нью-Йорка. Когда Пашаев там был в прошлом году, он
договорился с их представителями. Они и прислали Александра Петровича.
— Договорился о чем?
— О… — немного замялся Садыхов, — совместной деятельности.
— Конкретнее, пожалуйста, у меня мало времени.
— Да, да, конечно. Мы решили организовать новый коридор на
границе. Мы встречались с представителями армянской стороны в Турции, в прошлом
году.
Договорились, что будем вместе проводить грузы через коридор
на границе. Все согласовали.
— Когда именно вы встречались?
— В прошлом году, кажется, весной.
— Но ведь тогда еще этот участок не был захвачен. Откуда вы
могли знать, что будет захвачен именно этот коридор?
Садыхов молчал.
— Я вас спрашиваю, отвечайте, — повысил голос «Дронго».
— Мы договорились… — с трудом произнес Садыхов, — мы
договорились, что коридор будет захвачен.
— Каким образом? — услышанное не укладывалось в привычные
нормы человеческой логики.
— Им не нужно было выходить к границе, — торопливо объяснил
Садыхов, почти захлебываясь от ужаса. Он понимал, что после этих признаний он
обречен.
Но понимал и другое. Если он сейчас не расскажет, стоявший
перед ним грозный мститель просто пристрелит его, — но мы обо всем
договорились. Главное было, чтобы они взяли Горадиз, станцию у границы. Мы сумели
договориться. Когда на Физули пошли танки, несколько танков свернули в сторону
Горадиза. В это время мы организовали панику на станции, наши люди кричали, что
сюда движутся сотни танков. Командиру, оборонявшему станцию, был послан ложный
приказ о сдаче станции. Потом его пристрелили. В результате мы и получили тот
самый коридор.
— Значит, захват Горадиза был совместной акцией обеих мафий!
— не верил услышанному «Дронго».
— Да, — обреченно ответил Садыхов, — мы все готовили
заранее. Нам нужен был коридор. С военной точки зрения армянским частям не
нужно было его захватывать, там неровная местность, трудно, почти невозможно
охранять границу.
А мы, в свою очередь, могли не сдавать станцию. Но именно
оттуда мы и хотели организовать новый коридор. Поэтому так и получилось.
— Слушайте, Садыхов. Вы прямо демон зла. Несчастные люди —
армяне и азербайджанцы — искренне верят, что воюют за землю, за свободу, а вы в
это время устраиваете свои мафиозные дела. Вы вообще верите в Бога?
— При чем тут это? — передернулся Садыхов. — Можно подумать,
вы не знаете, как сдавали другие районы. Один нужно было сдать, чтобы поменять
власть в Баку. Другой был сдан из-за председателя исполкома, разминировавшего
единственную дорогу в горах и использовавшего взрывчатку для строительства
своего дома и удобной дороги к нему! И так всегда. Что вы хотите от нас?
Думаете, у армян нет таких случаев? Сколько угодно. Узнайте,
откуда в Степанакерте рыба или икра. Там ведь нет моря. Или бензин? У них же
нет своих перерабатывающих заводов. При чем тут я?
— Вы знаете, — горько сказал «Дронго», — в этой войне мне
всегда было жалко простых людей — азербайджанцев и армян. Их натравили друг на
друга, а теперь богатеют на их крови. Сукин вы сын.
— Зачем вы мне это говорите? — нервно спросил Садыхов. —
Можно подумать, я только один такой. А остальные все не такие? Какая разница,
чем торговать — наркотиками, нефтью, хлопком, металлом — все равно все все
продают.
Просто ситуация такая.
— Будьте вы прокляты! — с ненавистью сказал «Дронго». —
Тогда почему вы не останавливаете войны. Почему не скажете людям — все, хватит,
не надо больше воевать. Мы хотим торговать, продавать, покупать, но не воевать.
Нет, вы сознательно толкаете народ на войну. Вы знаете, что только в условиях
войны, только в ситуации с неохраняемыми границами вы будете чувствовать себя
хорошо, и вы богатеете на крови своих соотечественников, вы лично делаете себе
состояния на крови детей, на крови и страданиях женщин, стариков. Это именно вы
настраиваете народы друг против друга, создаете образ врага, распространяете о
соседях ложь и клевету. Две мафии — азербайджанская и армянская, которые
никогда не дадут этой войне кончиться. Она вас кормит, она ваша сила.
Он поднял пистолет.
— Я жалею, что дал вам слово, — в сердцах сказал «Дронго», —
иначе я просто пристрелил бы вас. Как бешеную тварь, которой нет места на нашей
земле.
У вас есть деньги. Уезжайте к чертовой матери, убирайтесь в
другую страну, куда угодно. Но не смейте появляться больше у себя на родине. У
таких, как вы, нет родины. Вот она, ваша родина, у вас в чемодане с долларами,
— он швырнул «дипломат» в лицо Садыхову. Пачки разлетелись по всей комнате.
Достав обойму и положив ее в карман, он бросил в сторону пистолет и быстрым
шагом, словно боясь, что передумает, направился к дверям. Уже в лифте он
все-таки пожалел, что не выстрелил в мерзавца, но, закрыв глаза, усилием воли
заставил себя успокоиться. В этот день он впервые обнаружил у себя седые
волосы.
Глава 29
В это утро Борис Григорьевич Лазарев проснулся с хорошим
настроением.
