- Я постараюсь уговорить мистера Хайнса снять копию с дела, — решительно объявила она, так и не отпив, и поставила стакан обратно на поднос. — Перед ужином у меня будет пара свободных часов, как раз позвоню в участок и расскажу тебе о Саффрон. Для начала любое гадание сойдет, знать бы, от чего отталкиваться… — она проследила мой взгляд и тяжело вздохнула. — Ты позавтракать не успела или беспокоишься, как бы я не упала в голодный обморок прямо в порту?
- И то, и другое, — не стала кривить душой я.
У меня был шанс заглянуть на кухню утром, но леди Изабель прислала за мной Эми, которая, казалось, вовсе не ложилась спать. А потом я как-то забегалась — но для меня это было вполне нормально, в Зимней королевской резиденции царили весьма похожие порядки.
- Ешь, — Линдсей кивнула в сторону второго сэндвича. — Мне и этого довольно. Обедать наверняка будем в Кроуфорд-холле, а оттуда еще никто не выбрался до третьей перемены блюд.
Я не заставила себя уговаривать.
Лонгтаун вырос за мангровой рощей, и основным ресурсом здесь была древесина — но ровно до тех пор, пока город не вытянулся вдоль всего побережья, захватив окраинами старый военный порт. После завоевания Ньямаранга тот почти не использовался и содержался в относительном порядке, кажется, сугубо ради красивой отчетности. Разросшийся город вдохнул в него новую жизнь.
Жители оправились от беспорядков и смуты, начали обзаводиться хозяйствами и обрастать жирком. Их уже не удовлетворяло местное производство. Им хотелось заморских диковинок, книг и журналов из Вайтона, легких, но сказочно прочных тканей из Амарийского Халифата, редкого кофе с южных плантаций, с мягким вкусом и кислинкой, какао-бобов из Фурминта и новеньких блестящих автомобилей из Дезервийского княжества. Везти товары через половину континента было невыгодно; новые дороги Ньямарангу и впрямь требовались позарез, но строились мучительно медленно. Ответом на скачок спроса на импортные товары стал разросшийся, подобно самому Лонгтауну, Западный порт.
Обычно здесь было многолюдно и шумно настолько, что гомон толпы не перекрывали даже крики откормленных белых чаек, сколько бы они ни старались доораться до сородичей. Но в честь прибытия губернатора доки резко опустели, а матросы на двух солидных прогулочных катамаранах держались тихо и деликатно, будто на великосветском рауте. Попрошаек — и тех не было видно, только в щелях между неуклюжими морскими контейнерами временами проглядывали любопытные носы вездесущих чумазых мальчишек.
«Лебедь-шипун» уже заходил в гавань, опережая расписание. Пахло в порту не слишком изысканно, и леди Изабель, не стесняясь, прижала к носу платочек. Линдсей держалась молодцом — только вздрогнула, когда на пирс вдруг набежал неожиданно холодный ветер, безжалостно согнувший прибрежные баррингтонии, вынудив их обронить в забеспокоившееся море несколько плотных кожистых листьев.
Я придержала взметнувшуюся юбку и достала солнцезащитные очки для Линдсей. Та непонимающе нахмурилась, и я указала ей на небо.
Поначалу ничего заметно не было; затем солнечный диск будто изогнулся, приняв престранную форму — и, наконец, начало темнеть. Полное затмение вступало в свои права, и крики чаек вдруг стихли.
Их заменили крики человеческие.
Выскакивали из своих укрытий мальчишки, несся куда-то служащий порта с фонариком и дикими глазами, зажигались огни на пристани. «Лебедь-шипун» сбросил ход, но уже было очевидно, что остановиться он не успеет и придется вставать на стоянку в густом полумраке, так внезапно опустившемся на порт.
Какая-то сухонькая старушка в жутких лохмотьях, невесть как умудрившаяся затаиться вместе с малышней, выкатилась под ноги лорду Эвансу и взвыла в голос:
- Дорога из костей, и сами вы станете костьми!
Губернатор шарахнулся, едва не сбив с ног супругу. Наперерез блаженной бросился какой-то матрос, с криками и руганью потащивший старушку куда-то в сторону доков. Судя по полному отсутствию какого-либо удивления, этот номер она откалывала с завидной регулярностью, и ее считали безвредной.
Мгла все расползалась, и под ее покровом сморщенная кожа старухи из карамельно-смуглой, как у всех ньямарангцев, вдруг превратилась в эбеново-черную. Матрос ругался на чем свет стоит, но не мог перекрыть воплей:
- Придет, он придет! Прочь, вы, ходячие мертвецы! — старуха упиралась изо всех сил и грозила пальцем с распухшими суставами — почему-то именно нам, хотя матрос тоже был вайтонцем.
Леди Изабель остолбенела и молча смотрела ей вслед, хлопая ресницами и по-прежнему прижимая к носу платок. Лорда Эванса она взяла под локоть, и было непонятно, кто там кого на самом деле поддерживает.
Линдсей деликатно тронула меня за плечо, и я спохватилась — надо же, сама не заметила, когда успела задвинуть ее себе за спину!
Но леди, как выяснилось, волновала вовсе не моя бесцеремонность из благих побуждений. Наползшая на пирс тень стала еще гуще; «Лебедь-шипун» подошел вплотную к причалу, и мы стояли как раз там, куда должны были бросить сходни. Я извинилась и отступила в сторону, увлекая за собой Линдсей — это-то нас и спасло.
Отвлеченные старухой и ее сумасшедшими криками, мы не сразу обратили внимание, что лайнер не успел скинуть скорость в достаточной степени. На палубе кто-то закричал, и мы обернулись аккурат вовремя, чтобы своими глазами увидеть, как белоснежная громада «Лебедя-шипуна» налетела на причальный демпфер, и он лопнул, как воздушный шарик.
Тонны бетона под нашими ногами содрогнулись, и пахучая морская вода поднялась сплошной волной, едва не перехлестывая через пирс. Брызги все-таки долетели, заляпав солью юбки, но это было меньшей из проблем.
Лайнер качнулся на обратном токе и снова налетел на пирс. Мучительно застонала сталь обшивки, перекрывая крики с палубы, где уже столпились пассажиры. Чей-то чемодан перевалился через леер и грохнулся на бетон пирса, тотчас раскрывшись; из распахнутого нутра выглянули небрежно скомканные вещи, а какая-то странная проволочная конструкция в локоть длиной и вовсе вылетела наружу и подкатилась под ноги Линдсей.
- В сторону, Ваша Светлость!
Лорд Эванс заторможенно сморгнул, но так и не рассмотрел, кто это раскомандовался на пирсе: служащий порта выскочил с переносным фонарем, и неверный свет причудливо искажал лицо. За его спиной угадывались силуэты помощников, и леди Изабель решительно потянула мужа прочь с дороги, требовательно оглянувшись на нас с Линдсей.
Но наследница смотрела не на мать.
По корпусу лайнера протянулась длинная трещина, и судно черпало воду.
- В сторону! — повторил служащий порта, и я потянула замешкавшуюся Линдсей прочь от лайнера.
К пирсу с чудовищным шумом подъехала какая-то колымага на последнем издыхании. В ней тоже орали, громко, безостановочно и бестолково, и внимать отчего-то не тянуло. Я потащила Линдсей следом за ее родителями; благоразумия, чтобы вовсе убраться с причала, им не хватило, но, по крайней мере, они освободили дорогу для служащих порта и не маячили на проходе, дружно застыв чуть в стороне от въезда на причал.
