Одна бутылка все-таки нашлась, но вовсе не благодаря Сирилу. Ее бдительно придерживала за горлышко Нарит Аволокорн, смолящая самокрутку на веранде. Пош оставался на самом донышке, и я только махнула рукой, когда пророчица протянула бутылку мне.
- Думаешь, ты лучше меня? — хмуро поинтересовалась Нарит, выпустив облако сизого дыма — такого густого и пахучего, что о содержимом самокрутки я постаралась не задумываться и просто остановилась с наветренной стороны.
- Нарит, — страдальчески протянул взмыленный Сирил, перерывший всю кухоньку и обе кладовки. — Вернись в спальню, мы больше не будем шуметь.
Пророчица досадливо отмахнулась от него и допила пош одним большим глотком, отчего ее голос стал еще более сиплым:
- Я же вижу, что такие, как она, думают обо мне, — пьяно хмыкнула Нарит. — Даже ты думаешь, будто я одноразовая дурочка, которая будет рада просто поспать на чистой простыне и плотно пожрать, и уж за такую-то роскошь точно даст… — она икнула и запустила пустой бутылкой через перила. Под домом булькнуло: с прошлой нашей встречи метательные навыки Нарит не слишком улучшились. — А что грязная и опухшая, так это легко поправимо!..
Одета она и впрямь была лучше, чем тогда, на северной окраине, но внимание на это я обратила только сейчас. Кажется, Сирил пожертвовал одной из своих летних рубашек — Нарит она пришлась почти впору, разве что плечевые швы оказались немного не на месте.
- А я знала, что ты сегодня будешь здесь, — неожиданно четко произнесла Нарит и подняла на меня взгляд. — Ведьма… я знала, что ты будешь здесь и что посмеешься над нами. Я знала, что ты побоишься исполнить свое предназначение и придешь колдовать. Только вайтонка могла вырвать у себя часть дара, а потом звать ее на помощь!..
Поначалу я собиралась уйти и позволить Сирилу самостоятельно привести подругу в чувство, но эта фраза заставила меня замолчать на полуслове.
Никакой дар я у себя не вырывала, разумеется. Он сам выплеснулся с первой кровью, когда мы с мамой и папой уже отплывали с южного побережья в Старый Кастл, и обратил в фамилиара кошку-рыболова, охотившуюся в прибрежных зарослях. Забрать дикое животное в Вайтон я не могла, как и оставить часть себя самой за океаном — и потому осталась в Ньямаранге с Сирилом и его родителями. В кошке действительно заточен обрывок моего дара, что однажды должен будет достаться моей дочери, и вот об этом Нарит совершенно точно неоткуда было знать.
Как и тем матросам из портового паба — о моих шрамах.
- Молчишь? — Нарит зашипела, когда самокрутка обожгла ей пальцы, и уронила окурок на пол. — Молчи. Лучшее твое состояние, ведьма. И знаешь что? У меня для тебя есть подарок за твое хорошее поведение — небольшая подсказка. Тот, кого ты ищешь, на самом деле у тебя под носом, ты уже видела его золотые руки и путь из костей, крови и соли. Но ты не поймешь, кто это, до тех пор, пока не станет слишком поздно! — она истерически расхохоталась и раздавила окурок босой ногой.
Я выразительно покосилась на Сирила, но он только растерянно развел руками. Самыми обыкновенными, насколько я могла судить, как и руки всех тех, кого я успела повстречать с момента прибытия в Лонгтаун.
Тьфу ты, я же не думаю об этом всерьез?! Будущее нельзя предсказать, его можно только угадать — об этом скажет любая мало-мальски стоящая ведьма. А когда дело доходит до красивых пророчеств и пафосных речей, можно сразу начинать искать, кому они выгодны, потому что они суть не что иное, как банальная манипуляция общественным мнением. Толпа жадна до громких слов и сладких посулов, нужно только подыскать правильные, сказать именно то, что она хочет услышать, — и сердца людей у тебя в кармане.
Ньямарангцы стали забывать, как им жилось до вайтонского вторжения; многие знали о тогдашних порядках только со слов прадедов, которые, разумеется, зачастую считали, что во времена их молодости трава была зеленее, нравы — благостней, а законы — справедливей. О социальном расслоении, отсутствии доступного образования, промышленности и дорог, а главное, о жертвоприношениях как-то забывали, и древний Ньямаранг в представлении жителей коммун начинал превращаться в сказку. Кто же не хочет жить в сказке?
Нарит Аволокорн знала об этом. Знала нужные слова и нужных людей. Обещала им, что кто-то придет и решит проблемы за них, — кто же не был бы рад обманываться чудом?..
- Думаю, я все же положусь на свою смекалку, — с каменным лицом отозвалась я и принялась обуваться: вода уходила слишком медленно, чтобы можно было выбраться с болот без резиновых сапог.
- Попробуй, — со смешком согласилась Нарит и выпустила длинную струю пахучего дыма. — Попробуй… а еще — торопись. В особняке тебя уже обыскались.
Этот выпад я оставила без внимания и, вежливо попрощавшись, удалилась в сторону Мангроув-парка. Юркая кошачья тень стелилась над тропой, порой полностью скрываясь в густой траве, но у дороги поотстала, и к особняку я пришла в гордом одиночестве.
Небо затянула плотная серая пелена, и рассвет был таким же серым и невыразительным, но Мангроув-парк уже не спал. Из кухонных труб валил дым, окна черного этажа сияли уютным золотисто-желтым светом, а во дворике для слуг, спрятанном за пышными кустами бугенвиллеи, деловито орудовал метлой садовник. Движения его были мелкими и осторожными: во время Каменной Смуты ему выпало стоять в почетном карауле у Алого дворца, и в груди у мистера Уокера остались осколки от шальной пули: на выстрелы бунтующая толпа не скупилась. Ранение перечеркнуло успешную военную карьеру, и бывший гвардеец предпочел покинуть Старый Кастл, где слишком многое напоминало о несбывшихся мечтах.
Я его понимала, но постоянная сырость и влажность нового места жительства определенно сказывались на нем не лучшим образом.
- А, Марион, доброе утро, — при виде меня он немедленно расправил плечи, хотя для этого ему и пришлось опереться на метлу, и заулыбался, — ранняя пташка!
Сиплый вдох перед фразой понравился мне еще меньше внезапно проснувшегося интереса к моему расписанию дня. При знакомстве мистер Уокер первым делом убедился, что Сирил действительно мой кузен и его и в самом деле волнует мой моральный облик, и быстро свел общение к обмену приветствиями — только еще ни разу на моей памяти так не хрипел.
- Доброе утро, — нейтрально отозвалась я и собралась было проскользнуть мимо садовника к черному ходу, но все-таки остановилась. — Попали под вчерашний ливень?
Мистер Уокер, кажется, собрался заверить меня в том, что крепок, как бык, и здоров, как коала, но набрал слишком много воздуха и надсадно раскашлялся. Я сочла это наилучшим ответом и, прислушавшись, запустила руку в сумочку, привычно скользя пальцами по крышкам бутылочек в органайзере.
- Вот, — я выудила небольшую бутылочку с мутноватой жидкостью. — Это водка с медом, лимоном и имбирем, так что выпить лучше на ночь. Только подогрейте сначала и сразу ложитесь под одеяло.
В сумочке, как назло, звякнула пустая тара из-под поша, которую я все-таки прибрала с собой (удобные бутылки — на вес золота!), и садовник диковато уставился на меня. Кажется, старые девы из консервативных семейств в его воображении плохо вязались с крепкой выпивкой с утра пораньше.