А что вообще происходит, я бы и сама не отказалась выяснить, — и потому без лишних раздумий полезла за мешочком с гадальными глифами. Самый простой ритуал, ответы на три вопроса: основной и два дополнительных, раскрывающих тему.
Где сейчас Сирил? Что заставило его сбежать? Знает ли он, что случилось с Нарит?
Я зажмурилась, вытащила из мешочка три глифа — один за другим — и выложила рядком у себя на коленях. И тут же вздрогнула, едва открыв глаза.
С первой фишки на меня злорадно скалился человеческий череп. Каме-кими — символ смерти и трансформации через познание. Я прикусила губу, давя испуганный всхлип, — нет, только не Сирил, как же так! — и лишь потом сообразила, что первым вопросом было не «жив ли», а «где он». Глиф означал не конец пути, а чей-то склеп.
Что ж, в отсутствии фантазии Сирила было сложно обвинить. А навестить его меня и так не тянуло — еще приведу ненароком хвост из желающих проводить даму на ночь глядя…
Второй глиф распустился нежнейшим белым лотосом. Джунахау — главный из всех символов. Для себя я всегда интерпретировала его как связь с короной и теперь немало растерялась: с чего бы Вайтонскому престолу вынуждать Сирила бежать из дома, от женщины, которую он хотел назвать своей — кажется, вообще впервые в жизни?
Зато третий глиф был понятен и однозначен. Пустая фишка, гладкая, как отшлифованное прибоем стекло. «Нет» — отрицание и пустота. Что бы ни вынудило Сирила скрываться, куда бы он ни подался — в смерти Нарит его вины не было. Хотя бы потому, что он вообще о ней не знал.
Я выдохнула с облегчением, чем неосторожно привлекла внимание Джейдена.
- «Кожа ангела», — моментально опознал он, на мгновение отвлекшись от дороги, и ударил по тормозам так, что я едва не рассыпала фишки. — Ньямарангские гадальные кости?
А я-то думала, что самый неудобный вопрос мне задал Элиас…
- Самодельные, — быстро призналась я, обуянная нехорошим предчувствием.
Ведьмино чутье не обмануло: уж Джейден-то был знаком с историей ньямарангских гаданий не в пример лучше любопытных горничных и кухарок, и у него они ассоциировались отнюдь не с умиротворяющим ощущением власти над собственной судьбой.
- Знаешь, когда миссис Ваен сказала, что я нашел воплощение Солады, я посмеялся, — задумчиво сообщил Джейден, потянувшись к крайнему глифу, и без единой задней мысли подхватил его с моих колен. — А сейчас мне уже почему-то жутковато, а не смешно. Хотя, наверное, еще интереснее вышло бы, если бы ты разложила глифы кругом на груди у той умершей девушки. Жрицы-коломче так гадали, прямо на остывшем теле жертвы, когда у императора рождался сын. Круг символизировал жизненный цикл и должен был предсказать судьбу ребенка. Из всех детей выбирали достойнейшего, а остальных приносили в жертву, когда новый император всходил на престол. — Он машинально нарисовал круг глифом «нет» у себя на ладони. — Считалось, что без жертвоприношения гадание не сработает, потому что боги равнодушны к повседневным вопросам и не делятся своей мудростью просто так. Плюс, опять же, личность гадальщицы тоже имела большое значение. — Джейден окинул меня тяжелым мясницким взглядом, явно представляя на месте меня ивуарин и шпиатр, и только потом наконец-то спохватился. — Прости, тебе, наверное, и без исторических справок страшно после минувшей ночи.
Я кивнула, обрадовавшись удобной отговорке. Страшно, непонятно, обидно, и вообще я тут приличная женщина, впервые увидевшая труп.
- Но все же… — Джейден в глубокой задумчивости повертел фишку в пальцах. Я уже собиралась ее отобрать, но настороженно замерла, стоило ему снова подать голос. — Ты ведь не собиралась навещать кузена. Вспомнила о нем, когда на дорогу выскочила твоя кошка… а теперь вдруг решила погадать на костях?
Кто-то другой постеснялся бы задавать подобные вопросы. Аккуратно выяснять у женщины, не слишком ли ее хобби смахивает на деятельность какой-то дурацкой секты? Нет, это занятие не для благовоспитанных вайтонских джентльменов. Этикет требует немедленно закрыть глаза на что-то настолько непристойное, как ведьмы, и сменить тему. Обсудить погоду, например, благо ливень бил все рекорды — еще немного, и вода начнет затекать в салон автомобиля!
Но рядом со мной сидел не какой-нибудь лощеный джентльмен, а Джейден Старр собственной персоной, и его сезон дождей ничуть не трогал. Ливень нельзя было изваять, а вокруг дурной погоды сложновато накрутить мистически-романтическую историю, которая привлекла бы публику на выставку.
А вот ньямарангские гадания, с другой стороны…
- Нарит тоже гадала? — спросил Джейден прежде, чем я придумала какое-нибудь удобное оправдание.
- Нет, — резковато ответила я, — она пророчила.
- Есть разница? — Джейден подбросил глиф, и я поймала его на лету, не дав приземлиться обратно в мужскую ладонь.
- Есть, — пробурчала я, собирая фишки обратно в мешочек. — Гадание никогда не бывает четким и однозначным. Оно показывает вероятности, развилки на жизненном пути, когда будет иметь значение свободный выбор. А пророчество утверждает, что определенное событие произойдет так или иначе, что бы ему ни предшествовало. Но так бывает только в мифах и легендах. Не в реальной жизни. Но люди любят определенность. Даже от гадалки ждут четкого алгоритма, чтобы она прямо сказала: сделай то-то и то-то, и тогда все твои мечты сбудутся, и все будет хорошо до конца дней. А, да, и конец дней настанет через месяц после твоего сотого юбилея, не забудь занять денег за неделю до и рвани в отпуск… — я поняла, что еще немного — и залью ядом весь салон, и замолчала.
Поразительно, сколь многие были готовы лишиться свободы воли, чтобы не нести ответственность за свой выбор. Нарит давала людям то, что они хотели, и в Лонгтауне ее любили.
И Сирил, наверное, любил.
- Ты злишься? — неподдельно удивился Джейден.
- Больной вопрос, — проворчала я и застегнула сумку. — Мы едем?
Джейден молча отвернулся и снова придвинулся к рулю, силясь рассмотреть хоть что-то за сплошной стеной дождя. Лицо у него было непривычно серьезным и хмурым.
Кажется, даже он понимал, что я слишком много умалчиваю. Но сил настаивать у него уже не оставалось — на мое счастье.
Потому что после мучительно долгой ночи, наполненной злыми вопросами, постоянными увиливаниями, откровенной ложью и игрой в святую наивность, мне отчего-то больше всего на свете хотелось просто по-человечески выговориться. А Джейден, которому в святую наивность и играть-то не приходилось, казался наилучшей кандидатурой. Не поверит — так и скажет. А если поверит…
Я хмыкнула себе под нос и отвернулась, бессмысленно уставившись на сероватые потоки воды за стеклом. Поверит он, как же! Держи карман шире, ведьма…
Еще на подъездной дорожке перед Мангроув-парком стало ясно, что наша ночная отлучка не прошла незамеченной: перед парадным входом навытяжку стоял дворецкий и леди Изабель Эванс собственной персоной. Вряд ли столь официально и помпезно встречали меня; скорее всего, в первую очередь господ обеспокоило то, что Джейден не ночевал в Кроуфорд-холле.
