- Я дам тебе адрес моего отца, — подумав, пообещала я. — Можешь отослать чек ему. Бумаги я подпишу сама.
- Хорошо, — легко согласился Джейден. — Готова?
Очевидно, нет. Но кого это волнует, в самом-то деле?..
* * *
Все внутренние силы ушли на то, чтобы выйти из-за ширмы, не сгорбившись. Распущенные волосы странным образом добавляли уверенности — недаром, наверное, мама так часто повторяла, что сила ведьмы в ее волосах?.. А еще в них можно было закутаться, как в длинный черный плащ, но Джейден быстро разрушил мои надежды на укрытие, когда поставил меня на постамент в центре комнаты и вооружился банкой золотистой краски и толстой кистью.
- Руки, — скомандовал он, и я вздрогнула от недоброго предчувствия.
- «Руки из золота»? — вырвалось у меня. Джейден, уже воодушевленно нацелившийся кисточкой на тыльную сторону моей ладони, замер и поднял взгляд — непривычно тяжелый и задумчивый, и я вдруг отчетливо поняла, что сказала что-то не то и нужно срочно спасать положение. — Мне казалось, у статуэтки Солады из музея были самые обычные руки. Золочеными они были только у Праатхи за императорским троном, разве нет?
- Да, потому что скульптор, изготовивший ту статуэтку, не слишком углублялся в тонкости ньямарангского изобразительного искусства, а император, чья статуя хранится в музее, ничем особенным не известен, — задумчиво кивнул Джейден и все-таки провел кисточкой по тыльной стороне моей ладони, оставив широкий золотистый след. — С золотыми руками традиционно изображали тех, кто имел большое влияние на человеческие судьбы. Верховное божество, само собой разумеется, императоров, выигрывавших войны, советников, проводивших крупные реформы… жриц, как правило, вниманием обходили. Но, если уж речь зашла о Соладе, было бы справедливо признать, что ее влияние на человеческие судьбы превзошло все, что делали императоры и советники.
Я промолчала. Когда Нарит пророчила, что «спаситель» Ньямаранга будет с «руками из золота», не это ли она имела в виду? Было бы логично, если бы «спаситель» масштабно повлиял на судьбы…
Краска ощутимо холодила. Джейден старательно нарисовал на мне золотые перчатки почти по самые браслеты и с довольным видом отступил, так и не заметив, как я поменялась в лице, и с каким-то затаенным благоговением преподнес длинный тонкий кинжал с неудобной золотой рукоятью.
- У меня есть одна задумка, но она довольно сложна с чисто физиологической точки зрения, когда дело дойдет до позирования на эскизы, — признался он, пока я примеривалась к кинжалу. От оружия тянуло таким же неприятным холодком, как и от украшений, все никак не смирявшихся с тем, что их дозволили надеть чужачке. — Мне нужно, чтобы ты… э-э… видела когда-нибудь выступления гимнасток или циркачей? Знаешь, что такое «мостик»?
Я знала, и от одной мысли об этом у меня болела спина.
- Долго так не простоишь, тем более что мне нужен не полноценный «мостик», а что-то вроде… знаешь, наверное, давай лучше так, — сказал Джейден и положил руку мне между лопаток. — Отклоняйся назад, я придержу, не бойся.
Ладонь попала точно на шрамы, давным-давно практически лишенные чувствительности, но отчего-то именно это прикосновение обожгло так, что холодок украшений перестал ощущаться вовсе. Я нервно сглотнула и покорно прогнулась. Рука опустилась ниже, разрывая контакт, и я подалась следом за ней еще до того, как в работу все-таки включилась голова.
Кажется, меня действительно стоило немедленно снять с задания. Даже если Джейден и виновен в убийстве Саффрон, я буду последней, кто в это поверит, — просто потому, что о какой беспристрастности речи уже не шло.
Но уйти из Мангроув-парка означало оставить без прикрытия Сирила и без источника сведений — папу: когда там еще его агенты доберутся до Лонгтауна, пока внедрятся, пройдет не одна неделя. А за неделю может измениться слишком многое…
- Вот, — сипловато произнес Джейден. Ладонь под моими лопатками не двигалась. — Теперь запрокинь голову, возьми кинжал в правую руку и нацель его острием в потолок. Сможешь так простоять пару минут? Я сделаю снимки, потом прикинем, стоит ли переводить в эскиз.
- Хорошо, — сдавленно отозвалась я.
Теплая ладонь выскользнула из-под спины, и мне пришлось изо всех сил напрячь живот, чтобы не рухнуть головой вниз, — хотя, следовало признать, хороший удар по макушке имел все шансы вправить мне мозги.
Увы, столь удачную возможность пришлось упустить ради того, чтобы увлеченный скульптор успел поймать несколько удачных кадров.
Распущенные волосы ощутимо тянули голову вниз, черным водопадом спускаясь до пола и изгибались в кольца-водовороты на покрытии подиума. В какой-то миг мне показалось, что они и в самом деле движутся, неспешно и бесшумно, как сытые мангровые змеи, черные с золотисто-желтыми пятнами, — то ли из-за слишком яркой люстры, то ли из-за отблесков тяжелого варварского золота на моей шее. Я вздохнула поглубже, переставила левую ногу, отыскивая более устойчивое положение, и прикрыла глаза, пока Джейден кружил вокруг подиума, и незримая аура пылающего творческого энтузиазма струилась за ним, как хвост кометы.
В красноватой темноте за прикрытыми веками все казалось проще. Что толку размышлять об этом мужчине? Интуиция вопила во весь голос, что, если он в чем-то и замешан, то сам об этом не знает, и лучше бы все так и оставить: кто знает, сможет ли увлеченный гений вынести подобные вести? А свои дурацкие девчачьи мечты и вовсе лучше держать при себе. Этак можно лишиться и работы, и рекомендаций, и, что куда весомей, самоуважения. Еще чужим женихам я глазки не строила, оправдываясь тем, что невеста не слишком-то хочет за него замуж!
Я должна сосредоточиться на задании. Всего-то и нужно, что наведаться в Свамп Холлоу и отыскать хижину Нарит, раз уж у Сирила не сохранилось ее вещей. Жаль, пробраться в домик на болотах пока нельзя, там наверняка вовсю работают следователи, но погадать-то я могу где угодно! А призраку и вовсе нет особой разницы, куда являться на зов.
К утру уже можно будет позвонить папе и доложить, что случилось с Нарит. К делу мои гадания не подошьешь, но это будет рабочая версия, — и в ходе ее проверки наверняка найдется что-то посущественнее показаний ведьмы: идеального преступления пока еще никто не совершал, убийца в чем-то ошибся, где-то наследил, и нужно только хорошенько поискать.
Как же все легко и понятно на стадии составления плана действий! Словно ты сама превращаешься в кинжал с холодной золотой рукоятью и остро наточенным клинком, нацеленным точно в центр мишени. Словно у тебя и в самом деле золотые руки, способные вплетать чужие судьбы в канву эпохи. Словно тяжелые браслеты на твоих запястьях — не просто дорогие побрякушки, а пропуск к чему-то высшему, всевластному, недостижимому для остальных.
Словно в странной, неудобной позе есть что-то из древних таинств, и то, что кажется сложным непосвященному, не самом деле естественно, как дыхание. Нужно только найти правильное положение стоп, отыскать свое равновесие — и для тела, и для души, — и вознести над центром тяжести ритуальный кинжал, который сам поведет руку. Ведь он так давно забыт, так давно не видел первого солнечного луча, скользящего по смуглой коже жрицы — от низа обнаженного живота до груди, чтобы рассыпаться мириадами бликов на холодном мертвом золоте и указать на того, кто должен стать мертвым следующим, чтобы будущее открылось тем, кто должен его знать…
