- Надеюсь, ты не задумала кровавое жертвоприношение? — с натянутым смешком поинтересовался Джейден, почесывая моего фамилиара за ухом. Кошка с урчанием извернулась, клонясь теснее к его руке.
- Задумала, — с каменным лицом подтвердила я и поставила миску на землю.
Кошка моментально потеряла интерес к Джейдену и подошла ближе. Недоверчиво мяукнула: что, неужели снова решилась, ведьма? Столько лет спустя?
Я и сама себе не доверяла. Нож в руке дрожал еще сильнее, чем сама рука.
- Эй, погоди! — занервничал Джейден. — Может…
Так и не дослушав, я полоснула себя ножом по запястью и тут же зашипела: больно!
- По-моему, у тебя какие-то неправильные представления о ведьмах, — пробормотала я, смаргивая выступившие слезы, и вытянула пораненную руку над миской. — Может быть, у жриц-коломче и были какие-то сходные силы, но к их ритуалам мы точно никакого отношения не имеем. Убивать ради силы — это как-то… слишком по-мужски.
А вот платить своей кровью за все перемены в жизни — это чрезвычайно по-женски. Кровь — за становление девушкой, женщиной, матерью… ведьмой.
Ведьма никогда не пойдет против естественного порядка вещей. Зачем, если можно удобно выехать на нем, как на лодке по течению?
Кошка все еще диковато сверкала глазами и нервно мурлыкала, не решаясь. Я скользнула пальцами по жесткой остевой шерсти на ее спине и выдавила из себя ободряющую улыбку.
Да, в прошлый раз было больно и страшно нам обеим. Но деваться некуда.
- Явись, обещанная, нерожденная! — негромко произнесла я и протянула пораненную руку к кошке. — Явись, кость от моей кости, плоть от моей плоти!
Кровь уже сворачивалась, и на полосатую макушку упала всего одна капля. Кошка недовольно зажмурилась, прижав уши и встопорщив усы, — а в следующее мгновение во все стороны полетели клочья шерсти.
Джейден издал какой-то странный звук, но бросился, как ни странно, не прочь от чудовищного шерстяного «фонтана», а к кошке, словно еще мог на что-то повлиять. Громогласно чихнул — и замер, потому как к тому моменту, когда он открыл глаза, никакой кошки уже не было.
На ее месте сидела маленькая девочка с совсем не детским взглядом, настолько тяжелым, что он казался почти осязаемым. Джейден, во всяком случае, дернулся так, будто напоролся на него, как на колья в оборонительном рве.
Девочка, впрочем, почти сразу отвернулась и протянула ко мне ручки. Кошкой она больше не выглядела, но привычки остались те же — вместе с твердой уверенностью, что я существую исключительно для ее удобства. А я спасовала перед ней, как и перед кошкой: послушно подхватила ее на руки, позволив вцепиться в воротник платья, и машинально скользнула пальцами по ее спине.
Под тонкой тканью летней рубашки прощупывался каждый позвонок. Детское тельце казалась странно, неправильно легким и угловатым. Значит, вот какой будет моя дочь?
Кажется, от отца она не унаследует ни единой черточки. Такая же нескладная и слишком высокая, как и я сама в ее возрасте, такая же черноволосая и темноглазая. Разве что оттенок кожи заметно светлее моего, но я-то последние недели провела под безжалостным ньямарангским солнцем, а она — в кошачьей шкуре. На этом отличия будто бы вовсе заканчивались, словно кто-то взял меня в детстве и слегка осветлил. Мои надежды хотя бы примерно представить, каким мог бы быть ее отец, можно было считать благополучно похороненными.
В отличие от вопросов Джейдена, разумеется.
- Ты по-прежнему в своем уме, — сообщила я ему. Девочка обернулась через плечо, одарив ошалевшего скульптора скептическим взглядом, всем своим видом намекая, что я прямо-таки напрашиваюсь, чтобы мои слова подвергли сомнению. — Это все еще мой фамилиар. Просто мне очень нужна ее помощь, и, если честно…
- Ты будешь мешать, — отрезала девочка. Говорила она слишком чисто и правильно для ребенка, и это только добавило Джейдену причин сомневаться в своем рассудке.
Но сдаваться так легко определенно было не в его характере.
- Буду, — подтвердил он севшим голосом и склонил голову к плечу, рассматривая ребенка с таким нездоровым мясницким интересом, что я невольно прижала девочку теснее, хотя уже и понимала, что на самом деле Джейден просто прикидывает что-то в уме для новой статуэтки. — Вы так похожи…
- Это нормально, — вздохнула я и обреченно уткнулась носом в черноволосую макушку. От девочки пахло тиной и шерстью, как от кошки: запахи дар не менял. — Джейден… не заставляй меня от тебя отделываться.
Джейден поднял глаза и вымученно заломил брови:
- Ты и правда хочешь, чтобы я оставил тебя одну здесь? Ночью?
Я молча кивнула, и он тяжело вздохнул и потер ладонью наморщенный лоб.
- Слушай, я понимаю, что не дотянул до мужчины твоей мечты, и не собираюсь навязываться. Но бросить красивую женщину с ребенком ночью посреди стройки — это перебор даже для такого неотесанного чурбана, как я. Давай я хотя бы провожу тебя до гостиницы.
Я прикрыла глаза, мысленно перебирая варианты.
Нельзя, чтобы Джейден узнал о происхождении Сирила. Но заставить его выпить вина у меня сейчас точно не выйдет, а из вещей, которые можно было бы заговорить, у меня имелся только платок с монограммой да неудачная заготовка для статуэтки — как назло, не с собой. Да и он однажды уже продемонстрировал торжество любопытства над сонными чарами — что помешает ему повторить трюк на бис?..
- Джейден, правда… — начала было я — и осеклась, когда девочка вдруг ни с того ни с сего начала решительно выкручиваться у меня из рук.
Я сморгнула и послушно поставила ее на ноги, а она тут же подбежала к Джейдену и требовательно дернула его за штанину.
Он поддался ей точно так же, как поддавался наглой кошке, — наклонился и поднял на руки, кажется, вовсе не задумываясь, зачем ей это понадобилось. Просто не смог отказать пушистой нахалке, в каком бы обличье она ни пребывала.
Девочка прижалась щекой к его шее и зашептала:
- Ты забудешь Марион Лат-Блайт. Ты забудешь, что нашел натурщицу для серии статуэток и начнешь все заново. Не вернешься в Мангроув-парк за фотографиями, не вспомнишь, какими они были.
Девочка шептала тихо-тихо, на грани слышимости, заставляя напрягаться, чтобы разобрать хоть что-то, и от этого казалось, что она говорит на два разных голоса — детский, тараторящий слова с заметным южным акцентом, и мой, с правильным столичным прононсом. Джейден застыл, вслушиваясь и слепо глядя перед собой.
Словно уже не видел меня.
- Ты поставишь меня на землю, пойдешь к машине и отправишься в Кроуфорд-холл. Извинишься перед леди Сибиллой и лордом Кроуфордом и скажешь, что расторг помолвку по договоренности с самой Линдсей и что тебе нужно побыть одному. Ты проспишь до утра, а когда проснешься, — она улыбнулась, жутковато и отстраненно, — не вспомнишь ни слова из того, что я говорила, и ничего из того, что видел.
