Но чтобы она имела какое-то отношение к смерти короля?! Мы точно об одном и том же человеке говорим?..
Мертвого короля мое замешательство развеселило еще больше.
- Ведьма, которая не ведает, — это что-то новенькое, — злорадно рассмеялся он. — Кто бы мог подумать! Вот интересно: она промолчала потому, что побоялась, что в тебе осталось слишком много от меня, или же из-за того, что посчитала тебя слишком болтливой и бестолковой?
Бестолковой я себя уже ощутила на все сто, хотя и подозревала, что о происхождении Сирила мне не рассказали в надежде на то, что чем меньше людей знает о тайне, тем меньше вероятность внезапного разоблачения. Такой козырь, как незаконнорожденный сын короля, который не оставил других прямых наследников и передал трон младшему брату, — о, да вся аристократия передралась бы за благосклонность принца и возможность назваться его покровителями!..
Только вот первым, кто попытался бы заполучить Сирила в свое распоряжение, был бы сам король. И если уж он винит в своей смерти магатамы…
- Возможно, мама побоялась, что я никогда не пройду проверку на лояльность в Тайной Палате, если буду знать, что король пытался насильно забрать Сирила у тети Ламаи и дяди Кристиана, — нарочито ровным голосом сказала я, — и поплатился собственной удачей.
Говорила я наугад, но отчего-то совсем не удивилась, когда веселиться мертвому королю резко расхотелось. Синие огоньки в глазах вспыхнули ярче, расчертив детское личико мертвенными бликами и слишком густыми тенями. Фамилиар оскалился — чужая, жуткая гримаса, какой я никогда не видела ни у девочки, ни у короля.
- Вы ведь прекрасно знали, Ваше Величество, что амулет не потерпит подлости и несправедливости, — продолжила я. Выдерживать спокойный тон становилось все сложнее, но я чувствовала: если сейчас не переломить упрямство и предубеждение призрака, помощи я не дождусь. — И уж тем более не позволит разрушить чужие жизни.
- Твоей матери позволил, — прошипел призрак. — Твоя мать разрушила мою жизнь. А я мог дать мальчишке все! Власть, богатство, поклонение!
Самое смешное, что Сирил, наверное, справился бы. Виртуозно привязывать к окружающим ниточки и дергать за них, заставляя весь мир вокруг плясать под его дудку, дражайший кузен научился, когда меня еще в планах не было, и с возрастом изрядно отточил свои таланты. Возжелай он власти — ему бы и корона не понадобилась.
- Все, чего он не хотел, — задумчиво кивнула я, предпочтя пропустить очередные нападки на маму мимо ушей. — И отобрать у него семью. А теперь вот — желаете, чтобы до него добрались заговорщики, и «осчастливили» тем же самым. Разве что реальной власти в этом случае ему не светит: у аборигенов свои планы…
- У всех свои планы, — презрительно отрезал призрак. — Их — провалятся. А твои мне не по душе, ведьма. Мальчишка рожден для короны, хочет он того или нет!
Я досадливо поморщилась:
- Ваша смерть вас ничему не научила, Ваше Величество.
А значит, едва ли что-то еще справится. Похоже, он и явился-то только ради того, чтобы посмеяться над незадачливой ведьмой, которая не смогла справиться с поисками ни самостоятельно, ни с помощью фамилиара, и я ничего от него не добьюсь. Разве что потеряю последние остатки веры в себя и начну подозревать родную мать невесть в чем — даром убеждения Сирил явно пошел в отца.
- Покойтесь с миром, Ваше Величество, — сказала я, — хоть вы его так и не заслужили.
Он хотел сказать что-то еще, открыл рот, вцепившись не по-детски сильными ручонками в подол моего платья, — но пересилить пожелание ведьмы не смог: с лица фамилиара словно соскользнула тень, и мгновение спустя рядом со мной снова сидела маленькая девочка с таким же опустошенным и бессильным взглядом, как и у меня самой.
Блестяще, Марион. Что дальше?..
Миска, выпрошенная на кухне ресторанчика, снова была пуста. Внутри остался только кровавый отпечаток мужской ладони, аристократически изящной и узкой. Щербинка с краю обернулась длинной извилистой трещиной — даже решись я на вызов другого призрака, набрать для него крови уже не удалось бы. Кроме того, все остальные родственники Сирила, которых я знала, были живы.
Значит, на помощь призраков рассчитывать больше не стоило. Что еще имелось у меня в распоряжении?
Я хлопнула себя ладонью по лбу и выхватила из сумки мешочек с гадальными глифами. В прошлый раз они показывали какую-то несуразицу про то, что дражайший кузен скрывается где-то рядом со смертью по воле короны и знать не знает о смерти Нарит, но с тех пор прошло несколько дней — а еще теперь у меня появился козырь.
Я распустила горловину мешочка и протянула его девочке. Та уставилась на меня сосредоточенным немигающим взглядом — и первым делом вытащила глиф с оскалившимся человеческим черепом. Что ж, по всей видимости, Сирил полагал, что спрятался хорошо, и перебегать с места на место даже не пытался.
Задачу это, увы, не облегчало ничуть.
Следующим глифом предсказуемо оказался распустившийся лотос, снежно-белый и невыносимо совершенный. Джунахау — высшая власть. Причины для игры в прятки, разумеется, у Сирила тоже не изменились.
Третьим вопросом было: «Знает ли он о смерти Нарит?» — и я, уже несколько успокоенная столь похвальной стабильностью в первых двух случаях, ожидала увидеть пустую фишку. Но законы подлости сработали на все сто: с последнего глифа сверкнули глаза затаившегося ягуара. Иих — шаман-провидец.
Сирил успел выяснить, что Нарит убита. И я, кажется, уже догадывалась, на чем он попадется заговорщикам, если я не вмешаюсь.
Нарит ждала обещанного принца, предсказывала его появление и все мечтала, что ему не будет плевать на ньямарангскую нищету и отчаяние людей, загнанных в угол и неспособных даже уйти с болота, что медленно, но верно проглатывало их дома — один за другим. Их нигде не ждали. Им некуда было пойти. Нарит обещала им спасение, и их безысходная вера подпитывала ее слова, их слепая надежда укрепляла ее ведьминский дар, привлекая все больше и больше последователей — и те снова делали ее сильнее.
Разумеется, это не могло не привлечь внимание спецслужб, и в Лонгтаун вызвали единственного человека, способного найти общий язык хоть с обозленными местными, хоть со смертью на коне. Куда же в таком деле без Сирила Кантуэлла и его шикарного этнографического прикрытия?
Нарит поддалась его обаянию, как поддавались, казалось, абсолютно все. Позволила слушать ее пророчества, смотреть на своих последователей, заходить в ее хижину, как к себе домой. Может быть, надеялась, что хорошо одетый чужак проникнется ее идеями или хотя бы посочувствует бедствующим семьям, а может быть, ей просто приказали терпеть его присутствие, но ровно с этого момента все пошло не по плану.
Зато в полном соответствии с предсказанием.
Кто же мог предположить, что Сирил, убежденный холостяк Сирил, менявший любовниц чаще, чем постельное белье, действительно привяжется к ориумной шаманке? Да так, что впервые в жизни задумается о браке, — хотя ведь он-то прекрасно понимал, что каждый его ребенок станет угрозой вайтонскому престолу! Насколько сильно нужно любить, чтобы забыть об этом?..
