Элиас покосился в мою сторону с такой детской обидой, что я не выдержала и фыркнула вместо того, чтобы тут же отпереться ото всех показаний, но Сирил, по счастью, сделал все за меня.
- Марион ничего мне не говорила, — сообщил он и выдохнул струйку дыма, неспешно переплавившуюся в полупрозрачный лепесток королевского лотоса. — Добровольно делиться сведениями с посторонними — это не в ее стиле. Вы ведь и сюда приехали, толком не зная, зачем.
С этим было сложно поспорить, но я ощутила, что еще немного — и у меня зубы заноют от переизбытка сурового тестостерона в воздухе.
- Во-первых, я честно сказала, что мы едем за следующим человеком, за которым будет охотиться убийца Нарит Аволокорн, — доложила я, — а во-вторых, ты явно собираешься сыграть убийце на руку, как по нотам отыграв пророчество про «спасителя» Ньямаранга.
- И что? — флегматично поинтересовался Сирил.
- Пророчество? — одновременно с ним скептически переспросил Элиас.
Мы с Сирилом дружно покосились на него, но тратить время, чтобы ввести его в курс, не стали, — а Лысый Ник, наученный горьким опытом, даже голос подавать не стал, хотя ему наверняка тоже было любопытно.
- Заказчик убийства рассчитывает, что пророчество воплотит в жизнь преисполненный праведного гнева лопух в состоянии тяжелого подпития, — с пугающим спокойствием напомнил Сирил, — который пафосно отомстит за любимую на глазах воодушевленной публики и не будет знать, что делать дальше, а потому с благодарностью воспримет пару-тройку «дельных» советов. У него нет причин думать обо мне иначе. Кстати… у тебя их тоже быть не должно, — задумчиво заметил он.
- Маскироваться нужно было лучше, — проворчала я, не желая выдавать Джейдена с его непрошенной внимательностью к деталям.
Сирил пожал плечами — мол, ладно, у тебя так и так договор о неразглашении — и окинул Элиаса оценивающим взглядом. Я мотнула головой, и помощник детектива, и без того дослушивавший наш диалог на остатках терпения, все-таки не выдержал:
- Значит, так, — твердо произнес он, — или вы сейчас подробно рассказываете, о чем тут вообще речь, или я арестовываю вас, мистер Кантуэлл, по подозрению в убийстве мисс Нарит Аволокорн!
Наверное, в его практике это тоже был первый случай, когда подобное заявление встречали широкой улыбкой — пусть даже невеселой и злой.
- А знаете, мистер Хайнс, — задумчиво сказал Сирил, — я, пожалуй, действительно вам все расскажу. А вы с Марион, в качестве ответного жеста доброй воли, сообщите мне, что удалось выяснить вам двоим… Ник, ты не прикроешь меня перед начальником смены?
Косматый «медведь» скупо кивнул, бросил недокуренную сигарету и вразвалку удалился к зданию крематория, ничем не выдав своего отношения к чужим тайнам, а я нервно сглотнула: кажется, к вопросам мести Сирил подошел весьма и весьма обстоятельно.
- Прекрасно. — Сирил проводил его взглядом и глубоко затянулся. — Итак, подробно…
…в общем-то, все начиналось, как обычно.
Ничем не выделяющееся исследование. Просто еще одна сумасшедшая пророчица, которая несет околесицу про волшебную палочку в надежде, что та вмиг решит все ее проблемы, стоит только поверить. И, разумеется, толпа слушателей, притащившихся в поисках простых ответов на слишком сложные вопросы. Сколько таких наивных он видел?..
Случайный разговор. Ничего не значащий, ни к чему не обязывающий. Но у этой женщины какая-то ведьмовщинка в глазах, безумная искорка, которую не погасили ни озлобленные нищетой люди, ни болотный смрад, ни ориум.
И в ее словах есть что-то, что заставляет слушать. Верить. Ждать.
Хотеть увидеть ее снова. И ведь было бы хоть на что смотреть!..
А она снова и снова твердит про какого-то чудака, который должен явиться в желтых перчатках, вымазанный мелом, или еще что-то такое. Ах да, и по ножам, конечно же, как сказочная русалочка! Послушать, так ему самому бы спасение не помешало… или хотя бы ботинки.
Ее слушают: бедняки, обожженные солнцем до темной бронзы, трудяги с узловатыми пальцами, согбенные и уставшие женщины, которые с рождения ни разу не надевали этих самых ботинок, зато, наверное, собрали больше риса, чем иной богач способен съесть за всю свою жизнь; дети, которым еще повезло, если они успели закончить хотя бы начальную школу, прежде чем им пришлось работать наравне со взрослыми. На этих детей страшно смотреть. У них в глазах искры уже нет.
Но слова пророчицы — пустые и такие желанные — заставляют их верить, что однажды все будет хорошо, и они цепляются за эту веру из последних сил.
Только сил остается все меньше. И она называет дату.
Еще ни одна пророчица на памяти Сирила не рисковала делать предсказания конкретными и точными. Эта, казалось, не боялась ничего, и интерес, поначалу смутный и необъяснимый, поневоле разгорался все ярче.
Заставлял не просто слушать — вслушиваться. Задавать вопросы.
И как-то вдруг выяснилось, что отнюдь не все слушатели Нарит жили в трущобах. Кое-кто сумел вырваться: открыть свое дело, найти достойную работу, нежданно-негаданно выйти замуж или вовсе выиграть в лотерею. Впитанная с молоком матери ньямарангская суеверность не давала им поддерживать прочные связи с бедняками из Свамп Холлоу (а ну как украдут удачу?), но о них говорили — непротиворечиво и подробно, так что проверить истории не составило никакого труда. Пророчества Нарит действительно сбывались — даже такие мелкие и дурацкие, как совет купить лотерейный билетик на последние гроши.
Но это были единичные случаи. Ни одна лотерея не вытащит из нищеты целый район.
- …чем ближе был «темнейший из дней», тем больше деталей всплывало в рассказах Нарит, — с нездоровой отстраненностью рассказывал Сирил, глядя поверх наших голов куда-то на беспокойный океан. — И чем больше я слушал, тем отчетливее понимал, кого она на самом деле ждет. Те люди в трущобах, — им действительно нужна помощь. Она пророчила не для себя. Ей нужна была надежда для них, но… я слишком хорошо помнил, чем закончились такие надежды десять лет назад. Его Величество тогда вдруг решил, что его младший брат недостоин короны, зато незаконнорожденный сын вполне сойдет.
Элиас подавился каким-то странным звуком, но промолчал — только сильнее стиснул кобуру. Сирил скользнул по нему безразличным взглядом и снова отвернулся.
- Наверное, он все еще мечтал о том, чтобы наследование пошло по основной линии, и никто не посмел назвать короля бесплодным, несмотря на неудачные браки, — продолжил он. — Не знаю. Поговорить со мной он не удосужился. Меня тогда зазвало в гости одно несуществующее ныне герцогское семейство, пользовавшееся безграничным доверием короны… сбежать из их особняка мне удалось только на третьи сутки. Его Величество к тому моменту был мертв, а герцог решил, что лучший выход из ситуации — это женить меня на его дочери. К ее чести, она тоже не пришла в восторг. — Сирил невесело дернул уголком рта. Про сигарету он, казалось, забыл, и она тихо тлела в его пальцах. — Тайную Палату это не остановило. К герцогу прислушивалось слишком много людей, и нужно было пресечь слухи о принце как можно скорее… они и так слишком затянули, не решаясь отдать последний приказ. Чьи-то моральные терзания стоили столице трех дней кровопролитных боев на Каменном мосту и десятка казней. Мою несостоявшуюся невесту повесили последней. Я не возражал.
