Темнейший день, конечно, играл мне на руку, но устраивать шоу сначала для стажеров, а потом еще и для жителей Трангтао я все равно не горела желанием. Что бы там ни думал Джейден про мою «красоту» и «внутреннюю искру», костлявая дылда в чем мать родила мало у кого вызывала позитивные ассоциации, а уж манера летать на метле за парой-тройкой бутылок и связкой амулетов едва ли добавляла мне очарования.
Хотя Джейден, наверное, поспорил бы.
Проверять, есть ли у него единомышленники среди сотрудников Департамента Охраны Правопорядка, я не стала и попросту вылезла через окошко, сразу провалившись в жидкую соленую грязь. Она сыто чавкнула, и я оглянуться не успела, как ушла в нее почти по колено, но тут же зажала себе рот, подавив испуганный возглас: нельзя, чтобы стажеры заинтересовались подозрительным шумом. Я и без того не смогла бы отойти от Свамп Холлоу достаточно далеко, чтобы не бояться случайных взглядов: болото давно покушалось на гетто, медленно, но верно поглощая брошенные хижины. Нечего было и надеяться пересечь Свамп Холлоу на своих двоих.
Но я и не собиралась.
Садовник делал метлу без особых изысков: просто взял пучок тонких веточек и примотал куском проволоки к едва обработанному стволу молодого мангра. Но это были ветви с деревьев, выросших на этой земле, и мангр, еще помнящий соль и смерть под корнями, а значит, они была в моей власти.
- Я зову от корней ввысь, — прошептала я, почти прижимаясь губами к черенку метлы, — я зову шелест ветра в листве, зову шум птичьих крыльев и стрекозиный гул…
Старый наговор, которому научила меня прабабушка, наполнял воздух странной вибрацией, напружиненным ощущением перед взлетом, и метла задрожала у меня в руке, словно вспоминала, каково это — стремиться ввысь, к солнцу, к звездам, прочь от грязи и соли. Я поспешно примотала сумку к черенку и оседлала метлу, тут же страдальчески поморщившись.
Н-да, не автомобильное кресло. И даже не колченогая табуретка в кладовой.
Зато метла тут же рванулась вперед, заставив меня судорожно стиснуть колени и изо всех сил вцепиться в черенок. Я направила ее прямиком в заросли; пришлось изрядно попотеть, уворачиваясь от изогнутых ходульных корней и хищно вытянутых веток, но Свамп Холлоу быстро остался позади — и я смогла взмыть над верхушками деревьев.
Заодно поняла, почему же мама так не одобряла полеты: одетой на метле не покатаешься, а голой — холодно! Маскировочная грязь только усугубляла проблему, высыхая на коже. И вина, как назло, не осталось…
Я обреченно поежилась и, сориентировавшись, погнала метлу на юг.
Лонгтаун вырос из маленькой рыбацкой деревушки, больше полувека назад облюбованной солдатами вайтонской армии: войска прошли с нагорья Пхум Ми На-Тааб мимо болотистых мангровых рощ, и людям требовался отдых, еда и развлечения — хоть какой-то просвет в бесконечном наступлении на яростно сопротивляющийся Ньямаранг. Рыбаки встали на сторону побеждающих, и вокруг их хижин быстро расцвел палаточный городок, потом, через пару лет, — воздвиглась целая колониальная улочка с заведениями первой необходимости (то есть пивнушками и борделями), а уж от нее вытянулись ровные линии жилых домов. За каких-то десять лет деревушка стала поселком, за двадцать — городом, а за тридцать — сердцем провинции, свергнувшим с пьедестала древнюю столицу.
Трангтао же, напротив, до последнего сопротивлялся завоевателям. Это чувствовалось: даже сейчас, спустя долгие десятилетия после присоединения Ньямаранга к Вайтонской Империи, на чужаков здесь посматривали недобро, а центральная улочка с тростниковыми хижинами так и осталась единственной. Деревушку спасали только жемчужные отмели и коралловый риф, отгородивший жилье от высоких волн залива: ради экзотических драгоценностей вайтонские господа расщедрились на нормальную дорогу, и стабильный доход от ювелирного дела удерживал молодежь от переезда в крупные города.
С высоты дорога казалась тонкой серой нитью, петляющей по джунглям. Неохотно занявшийся рассвет рассекал ее ажурными тенями, и казалось, что деревья стремятся растерзать безликое асфальтовое полотно, поглотить и уничтожить чужеродный элемент; зато традиционные хижины с кровлей из пальмовых листьев вписывались в пейзаж так гармонично, словно веками были его частью.
Единственный домик с металлической крышей стоял на отшибе, ближе к дороге и заброшенному медицинскому посту, который местные наотрез отказывались посещать даже в минуту крайней нужды. В конце концов его закрыли, и покинутое здание немедленно покрылось плесенью и мхом, а на стены с энтузиазмом полезли ядовитые лозы.
Здесь не изменилось ровным счетом ничего. Трангтао не менялся ни на йоту, сколько бы лет ни прошло; мои детские воспоминания о деревушке не слишком-то отличались от воспоминаний недавних. Только ведьмин домик чуть покосился на невысоких сваях, да старая пальма теперь наклонялась к самой крыше, с любопытством заглядывая в слуховое окно. Все еще ежась от холода, я покружила под прикрытием пышных крон и осторожно приземлилась в кустах позади хижины.
Стон я все-таки не сдержала: влажная духота обняла тело, словно укутав отсыревшим ватным одеялом, но даже она не могла ничего поделать с затекшими ногами и отяжелевшими от многочасового напряжения руками. Я укусила себя за щеку изнутри — рот привычно наполнился солоновато-металлическим привкусом, но больше я не издала ни звука.
Деревушка уже не спала. В прибое с гиканьем носились дети, над центральной (и единственной) площадью курился дымок, и вереница сонных женщин несла вязанки фруктов к самому большому дому с открытой террасой. Я с тоской посмотрела на заколоченное окошко на заднем фасаде старой хижины, прислонила метлу к пальме и, крадучись, приблизилась к крыльцу.
Увы, скрытности мне еще предстояло долго и упорно учиться.
Первыми меня заметили, разумеется, вездесущие мальчишки, обозначившие находку истошным чаячьим воплем: «Демон! Демон!». Услышав его, я бросила таиться и быстро шмыгнула на веранду, пока «демона» не рассмотрели и не опознали.
К счастью, дверь я заколачивать не стала — просто заговорила от чужаков, и передо мной она с готовностью распахнулась, выпустив волну застоявшегося воздуха с легким плесневелым душком. Поморщившись, я нырнула в спасительный полумрак покинутого домика. Заговоренная дверь услужливо закрылась за моей спиной, но детские крики не стихли: мальчишкам, конечно же, позарез требовалось проверить, действительно ли они видели демона и как он пробрался в ведьмину хижину. Что делать, если вдруг глаза их не обманули, маленькие ныряльщики еще не задумывались, и я на всякий случай присовокупила пару шепотков на дверной косяк — для устойчивости.
Не прошло и минуты, как по веранде затопотала галдящая ватага. Заводила орал по-ньямарангски, и я понимала только каждое второе слово — и из-за неважного знания языка, и из-за специфического произношения, свидетельствующего об отсутствии нескольких зубов; но и того, что я смогла разобрать, хватило, чтобы спрятать лицо в ладонях, давя нервный смех.
Чтобы мальчишке удалось проделать все запланированное, ему понадобилось бы как минимум три демона, одинаково связанных по рукам и ногам, с кляпом во рту и священным кругом под ногами (иначе «избавитель» сам бы попросту не уцелел).
