- Есть здесь кто-нибудь? Я хотела бы поговорить со старостой! — чуть повысив голос, возвестила Линдсей и тотчас же вернулась к обычной громкости. — О, детектив Чаннаронг, какой приятный сюрприз!
Хамить наследнице губернатора, что характерно, колдун не стал.
- Я здесь по просьбе моего жениха, — как ни в чем не бывало прощебетала Линдсей. — Джейден задумался об использовании драгоценных кораллов в скульптуре, и попросил меня взглянуть на «кожу ангела» из Трангтао. К сожалению, никто не знал, кому звонить, чтобы предупредить о моем визите. Я не вовремя?
«Еще как!» — обреченно подумала я, но не издала ни звука: перед глазами у меня потемнело еще сильнее — если это вообще было возможно.
«Жениха»? Но они же… она же сама пыталась аккуратно донести до меня, что никакой ей Джейден не жених!
- Мне очень жаль, что вы проделали весь этот путь впустую, леди Линдсей, но староста сейчас в море, — ровным голосом ответил Чаннаронг. — Слишком короткий световой день, он не желает терять ни минуты. Но он мой давний знакомый, так что, если пожелаете, я попрошу его прислать образцы в Мангроув-парк.
- Правда? — обрадовалась Линдсей. — Это было бы очень любезно с вашей стороны, детектив! Может быть, вы присоединитесь к нам за чаем завтра? Джейден тоже будет. Вы просто обязаны рассказать ему об этом месте, здесь так живописно!
Я окончательно перестала улавливать суть происходящего. Что она творит?! Зачем ей понадобилось зазывать колдуна к себе в дом, неужели Джейден не рассказал, что происходит?..
Щебетала Линдсей так, словно и в самом деле понятия не имела, кто и зачем убил её лучшую подругу: в считанные минуты уговорила детектива заглянуть в Мангроув-парк, осыпала комплиментами национальный колорит отрезанной от цивилизации деревушки, добилась клятвенных заверений, что Джейдену доставят лучшие образцы драгоценных кораллов, перламутр и жемчуг, и… вежливо откланялась.
Чаннаронг попрощался, и в его голосе звучала какая-то подозрительная задумчивость. А я так и осталась не то висеть на лавке, не то лежать на боку — в глубоком шоке и разочаровании.
Что это сейчас было?!
Если она приезжала не за мной, то почему ссылалась на Джейдена? А если за мной, то почему умчалась, даже не попытавшись завести разговор о пропавшей компаньонке?.. Впрочем, в растерянности я пребывала недолго. Ровно до тех пор, пока не услышала негромкий треск, шелест и — змеиное шипение.
Меня резко перестали волновать судьбы влиятельных леди и их отношения с богатыми наследниками фабрик и ферм. Зато традиционную ньямарангскую архитектуру со щелями во всех стенах и полах я немедленно помянула недобрым словом, но на помощь мне, разумеется, никто не пришел: судя по звукам, Чаннаронг вообще предпочел куда-то уйти, оставив драгоценный кинжал издевательски торчать из дверного косяка рукоятью внутрь. Мол, что же пленница сможет с ним сделать, привязанная по рукам и ногам?
У пленницы был ряд фантазий на этот счет, но с жестокой реальностью они соотносились плохо.
Шипение стихло. Сколько бы я ни прислушивалась, больше ничего различить не удавалось, и я уже понадеялась было, что змея убралась восвояси, но законы подлости еще не отыгрались на мне.
Прикосновение к ноге было шершавым, холодным и сухим. Длинное тело неспешно обвилось вокруг щиколотки и двинулось вверх по ноге, обвивая ее тугими кольцами, и тогда я все-таки закричала.
Змея будто бы отозвалась, но намерений не изменила: переползла к туловищу, плотно обхватив талию, напитываясь моим теплом с каждым пройденным сантиметром, переместилась ближе к лицу. На мои крики никто не отзывался, и тогда она обвилась вокруг руки, еле слышно зашипела — и, наконец, добралась до растертого в кровь запястья.
В темноте послышался характерный хлопок, и я резко замолчала. Полетевшие во все стороны клочки змеиной кожи весьма способствовали тому, чтобы держать рот закрытым, а глаза — зажмуренными.
- Так и виси, — хладнокровно посоветовал знакомый голосок — вроде бы детский, но с серьезными, совершенно взрослыми интонациями. Я кивнула, и в самом деле не рискнув хотя бы приоткрыть глаза, — не столько из-за согласия, сколько от шока.
Кровь ведьмы способна на время придать ее фамилиару облик нерожденного ребенка. Но мой фамилиар — это пятнистая кошка-рыболов, а вовсе не змея!
Или мама на то и рассчитывала, когда советовала прикормить мангровую бойгу Нарит? Но что теперь будет с моим настоящим фамилиаром?..
Саму змею такие тонкости волновали мало. Мягкие ручонки схватились за веревку на правом запястье и потянули. Узлы не поддавались, а вожделенный кинжал, воткнутый в дверной косяк, был слишком высоко для маленького ребенка.
Девочка попыталась еще раз, с путами на обеих ногах и — с превеликой осторожностью — на многострадальном левом запястье, но там дело оказалось и вовсе безнадежным: веревка пропиталась кровью, и теперь отделаться от нее можно было разве что вместе с рукой.
- Постой, — решившись, растерянно произнесла я, — а где?..
— Не пролезла, — лаконично отозвалась девочка, — но мысль дельная.
Я расслышала детский топоток, смешной и немного неуклюжий, и все-таки рискнула открыть глаза, но это мне не слишком помогло. Зрение протестовало против плохой освещенности и позволило разглядеть только нескладный силуэт в темном платьице, пробежавший мимо меня куда-то к дальней стене. Что фамилиар Нарит (или все-таки теперь мой?) намеревался сделать, я уже не видела, но характерный треск и тусклый солнечный луч, прочертивший расширяющийся клин на серых досках пола, говорили сами за себя.
Мангровую кошку в таком освещении заметить практически невозможно. Она стелется над полом, сливается с тенями, беззвучная и быстрая, словно маленькая смерть в уютной пятнистой шубке. Только раз блеснул хищный зеленый отсвет от кошачьих глаз, жалобно скрипнуло отсыревшее дерево, — и на пол со стуком упал кинжал с драгоценной золотой рукоятью.
Девочка подхватила его так проворно, что скользнувшая к луже крови кошка едва не напоролась на острие, ревниво зашипела и скорее мазнула боком по раскроенному запястью, не то запасаясь силой, не то метя территорию. Я предсказуемо взвыла от боли и даже не успела захлопнуть рот, когда во все стороны ударил чудовищный шерстяной фонтан, и на месте рыболова очутилась маленькая девочка.
Нескладная, слишком высокая для ее возраста, в темном платьице. Похожая на первую, как две капли воды.
Как близнецы с последней статуэтки Джейдена.
- Что?.. — пролепетала я, уже ничего не соображая от шока и боли.
Но девочки переглянулись и, не тратя времени на объяснения, дружно метнулись к веревкам. За сосредоточенным сопением, по-детски громким и частым, я до последнего не слышала приближающиеся шаги — пока они не загремели над самым ухом, приближаясь к каморке.
Я все-таки докричалась. Только теперь меня это совершенно не радовало.
