— Утопленница работает в СМИ?!
— Нет, у утопленницы свой инстаграм-канал. Что? — я пожала плечами. — Даже нежити приходится платить за квартиру. У меня и общий контент есть, без… сюрпризов. Для живых.
— "Для живых" — это то, о чем я думаю? — уточнил Итан, одарив меня демонстративно оценивающим взглядом: от скрещенных под стулом лодыжек — к сжатым коленям и выше, к талии и груди, вдумчиво задержавшись на скромном декольте. Представление Итан прекратил, только подняв глаза и совершенно правильно истолковав выражение моего лица.
— Нет, — коротко и сдержанно ответила я, но он все равно предусмотрительно накрыл свою чашку ладонью. — Человеку совершенно не обязательно раздеваться, чтобы привлечь внимание.
Итан моргнул, удивлённый сменой тона. До сих пор я спускала ему куда более дерзкие поддевки и подколки.
— Блог сильной женщины? — попытался угадать он — уже безо всякой насмешки в голосе.
Я начинала понимать, отчего покойная хозяйка Итана оставила его в живых. Мертвый мужчина — вечный спутник, самый надёжный и верный. Но живой — единственный вариант, при котором он сохранит свою личность, догадливость и чувство юмора.
— Да, это мой блог, — невозмутимо согласилась я, — но вообще-то он о стиле.
На этот раз взгляд, которым наградил меня Итан, был другим. От ремешков мэри-джейн на щиколотках к подолу юбки-солнышка, вдоль линии тела к плечам — и к шляпке на вешалке.
— И как сюда впишется материал о гомункулах? — скептически уточнил он.
— Почему нет? — слегка удивилась я. — Чтобы следить за собой, нужно время. А самый простой способ найти время на себя — это переложить на кого-то работу по дому. Классические гомункулы в этом плане не слишком эффективны: много ли способен сделать человечек в ладонь высотой? Зато вот такие, полноценные — совсем другое дело. Послушны, исполнительны и нетребовательны. Идеальные слуги.
Итану эта идея не нравилась. Он едва заметно хмурился и поджимал губы, но тотчас заставлял себя расслабиться. Его не касались проблемы утопленниц, даже если те решили побеситься с жиру и завести человекоподобную куклу, чтобы освободить себе время на педикюр. Итана волновала мертвая вода, а я обещала ему целую ванну.
— Я посмотрю, что можно сделать, — небрежно пообещал он и достал из кармана джинсов телефон — здоровенную китайскую "лопату", которая, впрочем, в его лапище смотрелась вполне гармонично. — Так какой у тебя номер?..
Глава 2 Сквозь толщу воды
Скушает кошка летучую мышку?
Л. Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»
Домой я возвращалась уже в сумерках, с гудящей от избытка впечатлений головой и ощутимой слабостью в коленях — увы, не от романтических треволнений. Бутылка мёртвой воды не прошла для меня даром, и о целой ванне я думала с ужасом, проклиная свое неумение торговаться и пробивную наглость Итана. Сочетание оказалось крайне неудачным.
Для меня. Не для Итана. Ради чего бы он ни требовал эту треклятую ванну.
Впрочем, возлагать все надежды на поддатого бугая я в любом случае не собиралась, а потому мысленно уже строила планы на следующий день.
Отчаявшись проследить непосредственно за самими гомункулами и сдружиться с живыми, вынужденными работать бок о бок с ходячими куклами, я подумывала поступить проще и подсунуть одному из гомункулов записку. В идеале бы, конечно, ещё и gps-трекер — на случай, если колдун окажется не слишком падок на любопытных навок, — но я здраво опасалась, что "следилка" уж точно не приведёт его в восторг, и путь к мирному диалогу будет закрыт. Поэтому я набросала текст, старательно изобразив девчачье восхищение, распечатала пару листов, перечитала… И поняла, что откладывать звонок вечно все равно не получится.
В Уфе уже была глубокая ночь. Моё отражение в погасшем моноблоке оставляло желать лучшего: укладка растрепалась, полупрозрачный нюдовый макияж поплыл, и сквозь него начали просвечивать тени под глазами и усталая складка между бровей. Я досадливо покачала головой и в Уфу позвонила только час спустя, когда была уверена, что ни одна черта в моем облике не выдаст последствия безумного темпа московской жизни.
Вызов, вопреки ожиданиям, приняли сразу. Я не успела ни собраться с духом, ни морально подготовиться.
Из экрана ожившего моноблока на меня смотрела женщина мечты. Мягкие очертания плеч, безупречно ровная кожа, огромные тёмные глаза с пушистыми ресницами, волна светло-каштановых волос и пухлые, чувственные нежно-розовые губы — должно быть, именно такого эффекта добивалась Инна Молога, бегая к косметологу, но никакие инъекции не могли сравниться с этой небрежной естественностью.
Я сама показалась себе невзрачной мышью, но быстро встряхнулась и заставила себя улыбаться.
У меня другой тип красоты. Во мне нет этой сочной, мягкой женственности, я не создаю впечатления, будто вся состою из изгибов и изменчивости. Но у меня выразительное скуластое лицо, тёмные брови вразлет и красивая улыбка. Мне идут длинные кошачьи стрелки и ярко-алая губная помада, а тонкие линии ключиц и узкие плечи — это тоже красиво. Пусть и иначе.
И совершенно не за что тут себя грызть!
— Привет, Карин, — заставив уголки губ застыть в улыбке, произнесла я. — Ночные съёмки?
— А ты надеялась, что нет, коза этакая? — вкрадчиво поинтересовалась женщина мечты.
Резковатая, излишне чёткая манера речи настолько не вязалась с округлым лицом и покатыми плечами, что голос казался наложенным на изображение, как при плохой озвучке фильма. Карина была мертва почти сто лет. Она даже вызнала, кто утопил её и за что, — свои же, за внебрачного ребёнка, — но, в отличие от многих навок, не жаждала мстить за свою смерть. Месть означала упокоение.
Карина слишком любила жизнь. Меня — не слишком. Это было вполне взаимно и послужило отличным фундаментом для крепкой женской дружбы.
— Сама коза, почему я вечно звоню первая?! — капризно возмутилась я.
— Потому что ты младшая, и скажи спасибо, что миновали те времена, когда это приравнивало тебя к пульту от телевизора, — немедленно парировала Карина и тут же переключилась на другую тему, не позволив проехаться по своему возрасту: — Курултай начинает нервничать. Половина хочет уничтожить человекоподобных гомункулов, пока они не начали лишать работы их естественную кормовую базу, а вторая спит и видит себя владельцем бригады-другой. Какие настроения в Москве?
— Всем плевать, — предельно честно ответила я.
Помимо всего прочего, Карина Уфимка была представительницей навок в Курултае Нави города Уфы. Строгое воспитание в патриархальной деревенской семье не слишком способствовало скромности и смирению, и Карина могла перегрызть горло любому оппоненту, отстаивая свою точку зрения, как когда-то отстаивала своего нерожденного ребёнка. Только теперь она была вполне способна проделать это в самом прямом смысле, что здорово повышало убедительность её доводов.
