Неожиданно раздался голос Алана. Я резко распахнула глаза и повернулась в его сторону. Он начал петь, устремив взгляд к небу.
Не смотри по сторонам,
Не смотри.
И не слушай то, что люди
Говорят.
Нет прекрасней этих созданных
Картин,
Что поднимут в небо светлый
Яркий взгляд.
У тебя в груди так много,
Не лажай,
И не слушай то, что люди
Говорят.
В себя верить каждый день
Продолжай,
Пусть глаза твои горят,
Пусть горят…
Его голос был переполнен эмоциями, казалось, что он поёт лишь для себя, не замечая никого вокруг. Я слушала его, затаив дыхание, боясь лишний раз вздохнуть, разрушить этот волшебный миг.
Ты намного, слышишь, выше, ты — герой,
Если можешь жить свободно, не боясь.
Восхищаюсь вновь и вновь я тобой,
Не сломает ничего, верь в себя!
Музыка была продолжением его слов, низкий хриплый голос переплетался с этой необычной мелодией, и я заворожено смотрела на Алана, восхищаясь той силой и энергией, которая исходила от него.
Не смотри по сторонам,
Не смотри.
Осуждение не сломит
Никогда.
Расправляй свои ты крылья
Раз. Два. Три.
Мы с тобою и огонь
И вода.
У тебя в груди так много
Не лажай,
И не слушай то, что люди
Говорят.
В себя верить каждый день
Продолжай.
Пусть глаза твои горят,
Пусть горят.
Алан замолчал и открыл глаза. Его взгляд был устремлен на меня, а я плавилась от тех эмоций, что плескались в нём. Почувствовала, что между нами натягивается какая-то невидимая нить. У меня было ощущение, что мы оба стали свидетелями чего-то прекрасного, чего-то сильного и глубокого. Я смотрела на него, не отрываясь, но тут Алан послал мне улыбку и снова запел куплет.
Ты намного, слышишь, выше, ты — герой,
Если можешь жить свободно, не боясь.
Восхищаюсь вновь и вновь я тобой,
Не сломает ничего, верь в себя!
По щекам текли слёзы, а я этого даже не замечала. Мне хотелось протянуть руку и коснуться Алана, хотелось просто его обнять, без слов. Они не нужны. Я поняла все, что он хотел показать мне. Настоящая романтика это не поход в кино, не букет цветов у порога. Нет. Она рядом с нами, но мы упорно ее не замечаем. Она имеет лицо старой женщины, одной лишь своей мелодией способной рассказать о целой жизни… руки талантливого, никому ненужного художника, которые пишут картины настоящего мира…
До машины мы шли молча. Хотелось растянуть этот волшебный миг, продлить магию, которая связала нас в этот вечер. Сели в машину, все также не сказав ни слова. В непонятной мне апатии я наблюдала за тем, как Алан положил руки на руль и, склонив голову набок, посмотрел на меня.
— Это было романтично для тебя, Сэм?
Мне показалось, что в этот момент он открыт передо мной, как никогда. В его глазах читалось нетерпение, я понимала, что он хочет услышать, что я чувствую.
— Алан, — тихо начала я, — это было… прекрасно. Почему ты решил показать мне это?
— Почему, почему… — сказал он задумчиво и отвернулся к окну и, не смотря на меня, продолжил, — я знал что ты поймешь, Сэм. Хотел показать тебе романтику такой, какой вижу ее я. Без всяких сердечек и плюшевых зайцев. Ты видела это сама, своими глазами.
Он протянул руку и завел мотор, повернулся ко мне, на его лице было снова беззаботное и скептическое выражение.
— А теперь я совсем не романтично хочу есть, — улыбаясь, щелкнул меня по носу и подмигнул, — так что поехали.
14
АЛАН
Мы с Сэм взяли по хот-догу и продолжили наш вечер, прогуливаясь по городу. На улице было тепло, и ветер играючи трепал наши волосы.
— Итак, Алан Картер, почему ты решил связать свою жизнь с музыкой?
Совсем не по-девичьи, откусывая огромный кусок хот-дога, спросила Сэм.
— Музыка выбрала меня, — с важным видом ответил ей и широко улыбнулся, увидев на лице Дикарки усы из горчицы.
Девушка приподняла бровь, поощряя меня продолжать. Я взял одну из салфеток, что мне дали и, протянув руку, вытер губы Саманты, отмечая, что она слегка покраснела.
— Мне было лет тринадцать, переходный период и все дела. Мне казалось, что весь мир против меня, и никто не сможет никогда понять все то, что у меня внутри. И тогда мне в руки попался диск группы «Korn». Я понял, что быть не таким как все — это не плохо. А еще, что можно выплескивать все эмоции наружу при помощи музыки. Она будет говорить за тебя лучше, чем ты сам.
Я договорил и перевел взгляд на Сэм. На ее лице читалась понимание. Эта девушка поняла все то, о чем я, черт возьми, сейчас ей сказал. Это стало и для меня своеобразным потрясением. Когда я начинал объяснять, я и не надеялся увидеть понимание в ее глазах. Но вот оно здесь, я его вижу.
Наши гляделки затянулись и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я нагнулся и съел остатки хот-дога Дикарки.
— Эй, это моя еда! — отойдя от минутного помутнения, завопила Сэм.
— Какая еще еда? — спросил с набитым ртом.
— Ты съел мой хот-дог, Картер! — тыкнув в меня ноготком с черным маникюром, заявила Сэм.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — тщательно прожевав и проглотив еду, ответил на ее заявление, — где доказательства?
Дикарка сжала руки в кулаки и топнула ножкой. И в этот момент я понял, что меня ждет расплата за эту выходку.
— Не дуйся, птичка.
Примиряюще сказал ей, но девушка лишь фыркнула. Я взял ее за руку и переплел наши пальцы. На ощупь ее ладонь была безумно мягкая и нежная. Я гладил большим пальцем кожу на ее запястье, пока мы продолжали нашу прогулку.
Немного попетляв по городу, мы поняли, что заблудились.
