— Знаю, маленькая. Прости меня…
Она прикрыла глаза и часто-часто задышала.
— Мы такие идиоты. Оба.
— Я. Я один…
— Назар, прекрати. Не бери всё на себя. Это, конечно, благородно, но если бы я не сглупила, не повелась на красивые речи Шайского, осталась в городе…
— Иди ко мне.
Сил смотреть, как она терзается, не было.
Зоя отозвалась, и быстро. Не колебалась. Прильнула к нему, позволяя обнять. Назар вздохнул полной грудью.
Вот теперь всё правильно. Она в его объятиях.
— Прости меня, — снова повторил он, не удержался и прижался к её виску губами. — Если бы я мог, я бы перемотал время назад. И уже никуда тебя от себя не отпустил. Ни на встречу с Шайским и моим отцом. И уйти в тот вечер из квартиры не позволил бы. Привязал к кровати. Себе дал бы охолодиться. Горячка ни к чему хорошему не приводит. Пять лет, маленькая! Пять лет, как в аду…
— Знаешь, — она прильнула к нему плотнее, немного сжавшись в комочек. — Когда я тебя увидела после разлуки… Глазам не поверила. Не смогла спокойно реагировать. Пыталась и не могла. Руслана хотела спрятать, никому его не отдавать. Мой эгоизм зашкаливал. Всё понимала. Что Рус мечтает о папе… Знаешь, как он мечтал о тебе?
Сердцебиение Назара зашкаливало. Он знал. Рус ему признался.
В тот день… Когда Назар обо всем ему рассказал.
Он сильнее обнял Зою, не зная, как выразить словами свои эмоции.
Ей надо выговориться.
— Потом я начала себе говорить, что ты будешь в нашей жизни присутствовать лишь, как папа Руслана. Почему бы и нет? Но у меня не получилось, Назар. Ещё я себе говорила, что если между нами даже что-то и осталось, чувства, что однажды нас толкнули в объятия друг друга, я должна быть гордой. Должна не реагировать на тебя, на твои слова. Должна и дальше лелеять и таить обиду. А как же? Иначе нельзя. Иначе ты никогда.., — она не договорила, вцепилась в его футболку. — Ты меня похитил, и знаешь, правильно сделал. Потому что бы я дальше строила из себя обиженку. Не важно, имеет место быть этой чертовой обиде или нет.
Назар провел рукой по её спине.
— Какая ты у меня хрупкая. Худенькая. Хоть и кондитер.
— Я ему душу, считай, изливаю, а он про сладости.
— Логично. Ты для меня сладость.
Он ничего не имел в виду. Никакого подтекста.
Но Зоя замерла, а потом начала выбираться из его рук. Назар нахмурился.
Первым порывом было не пустить. Он пересилил себя. Не переборщить бы…
Зоя присела, провела рукой по распущенным волосам, потом повернулась к Назару.
Прищурилась.
Назар внимательно за ней наблюдал.
Что она задумала?
Когда Зоя надавила ему на плечи и забралась на бедра, Назар подчинился, опрокинулся на спину, стараясь не реагировать на жгучее желание, мгновенно полыхнувшее в крови. Тем более, Зоя оказалась на нем. Её бедра пленительно близко от его члена.
Назар не двинулся с места. В груди взорвалась атомная ракета, распыляясь по всему телу.
Зоя медленно подняла руки кверху и стянула футболку. Для вечерних посиделок его девочка выбрала более подходящую одежду, чем платье. У Назара пересохло во рту, в висках запульсировало.
Она раздевалась. Сама.
Её действия лучше сотен признаний. Она невероятно сексуально смотрелась на фоне ночного неба, звезд и гор. Её глаза сияли ярче звезд. Определенно.
Его маленькая девочка… Его красивая девочка… За футболкой последовал лифчик.
Она обнажалась для Назара. Не спешно, искушающе. Уверенная в своей красоте и привлекательности.
Зоя дразнила его, показывая себя. Он позволял… Сегодня ей можно всё и чуточку больше.
— Нравлюсь? — вопрос прозвучал чуть слышно.
— Безумно.
Он потянулся и сразу прикоснулся ладонями к обоим грудям. Тяжелые, красивой формы. С не менее красивым розовым соском, не вытянутым, но и не маленьким. Он манил его, напрашивался на поцелуй. Будет… Чуть позже.
Зоя заерзала, съехала вниз. Аккурат на его эрегированный член. На Назаре были домашние штаны, не стесняющие движений. Член давно встал и теперь уперся в попку Зои. Девушка прикрыла глаза и качнулась. Назар глухо, сквозь зубы застонал.
Можно было её опрокинуть, перехватить инициативу. Но ему показалось, что Зоя наслаждается тем, что сидит сверху. Что именно от неё всё зависит. Их секс. Их дальнейшее счастье.
То, что они будут вместе — неизбежно.
Но девочки порой бывают такими девочками… Вроде бы и сказала, что отпустила прошлое, что не будет мотать нервы. Ни ему. Ни себе. Хватит. Оба настрадались.
Назар открыто любовался и кайфовал. Она с ним… С ним! Грудь распирало от эмоций. Ничего больше для счастья не надо — знать, что Зое хорошо.
А ей хорошо… Он по глазам видел. По лицу. По тому, как она слегка закусила нижнюю губу, сдерживая стон, хотя его никто, кроме Назара и не услышит. Она всегда была стесняжкой, и ему доставляло особое удовольствие доводить её до состояния, когда она полностью отпускала себя.
Ещё он скучал по её родинке под губой. С правой стороны... Сколько раз она снилась ему темными ночами? Когда-нибудь Назар расскажет Зое и об этом.
Потом…
Он нежно сжимал её грудь. Тяжелая. Красивой формы. Отпускал и снова сжимал. Зоя заерзала интенсивнее.
— Разденься. Для меня, — так же негромко попросил он.
Лишние звуки сегодняшней ночью были ни к чему.
Зоя потянулась к резинке штанов и остановилась. Снова посмотрела на Назара и покачала головой.
Мужчину словно кипятком ошпарило.
— Нет? Девочка, ну как же так… Ты же меня раззадорила. Сосочки свои показала. И сейчас нет.
Продолжая покачивать головой, Зоя подалась вперед, почти легла голой грудью на грудь Назара. Тот попытался поймать один сосок губами — не получилось. Вместо этого Зоя заскользила бедрами вниз.
Когда Назар понял, что она задумала, не смог сдержать стона удовольствия.
Он не ожидал…
Сначала она целовал его живот. Долго, растягивая сладостную муку. Назар запустил руку в волосы Зои, поглаживая затылок. Хотелось более жесткого, яростного секса! Он крепился. Будет…Чуть позже. Раз он дал инициативу Зои, пусть она будет до конца. Или по крайней мере, пусть ведет вначале.
Когда её пальчики проникли за резинку брюк, Назар толкнулся бедрами вперед. Ему, определенно, нравилось происходящее. Он помог приспустить брюки и боксеры. Зоя сразу обхватила напряженный ствол теплой ладонью. Заскользила. А потом склонилась и взяла его в рот.
Назар поощрительно направил её вниз. Не торопил, хотя самого и потряхивало от нетерпения. Глубже…ещё…
