— Пап… Ну давай же.
В конечном итоге не выдержал сын.
Зоя с интересом посмотрела на Назара. Точно что-то затеяли.
Снова.
Назар прокашлялся, после чего встал, довольно церемонно отодвинул стул подальше за спину. Зою разбирало любопытство.
Так официально всё…
Внезапная догадка пронзила девушку, и она сразу же откинула её.
Нет-нет… Не может быть.
Назар обогнул стол, встал напротив Зои, а потом опустился на одно колено, вызвав у неё самые противоречивые эмоции. Начиная от неверия, некого детского восторга и щемящей любви. Она сидела, опасаясь пошевелиться.
Назар всё с тем же серьезным лицом достал бархатную коробочку. Откуда?... Она её не видела, не заметила. Или плохо рассматривала Назара, когда он пришел.
— Зоя, я прошу тебя стать моей женой, — сказал Назар, открывая коробочку и показывая изумительное кольцо с блестящими переливающимися гранями. — На этот раз я хочу сделать все правильно. Чтобы ты понимала мои намерения. Если я спешу — скажи. Кстати, у нашего сына, как у старшего мужчины, проживающего с тобой, я спросил разрешения. Он — «за» обеими руками. Ответ за тобой. Зоя, если ты примешь кольцо, я обещаю, что сделаю всё, чтобы ты со мной была счастлива каждый день. Я не наверстаю те годы, что мы прожили врозь… Зоя! Ты что, плачешь?
— Да ну вас! — в сердцах воскликнула она, не замечая, как слезы радости побежали по щекам. — Конспираторы…
— Маленькая, ты чего, эй!
Назар ловко поднялся, сразу же оказался сбоку и обнял её, прижимая к себе и даря тепло.
— Кольцо-то отдам. Моё оно.
Довольное: «Есть!» Руслана шло эхом к её счастливому всхлипу.
Эпилог
Девять месяцев спустя
— Прости меня, дочка.
Слова Ватарова старшего застали Зою врасплох.
Она сразу поняла, о чем он.
— За что, Касим Вадимович? За мою глупость? Порывистость? За то, что сыграли на моей молодости? Последнее, конечно, царапает неприятно, но, знаете, — она посмотрела в сторону Руса, что гонял мяч с Назаром на большой лужайке перед домом. — У меня растет сын. И ещё не понятно на что я пойду ради его счастья. Очень надеюсь, прямо вот люто, что никогда не буду вмешиваться в его жизнь. Найду в себе силы и любовь принять его выбор. Но где гарантия отсутствия другого сценария? Хорошо рассуждать и говорить о высоких моральных ценностях, когда всё хорошо и не приходится делать выбор.
— Я чувствую вину.
— Зря, — внезапно Зоя чуть прищурила глаза. — Касим Вадимович, а знаете что… Возможно, вы и правы. И вам и мне надо поставить точку. И я знаю как.
Мужчина с интересом взглянул на молодую женщину, что сидела в кресле-качалке из ротанга.
— Слушаю.
Зоя с важным видом положила руки на большой живот и таким же важным очень серьезным голосом, который научилась заимствовать у мужа, сказала:
— Когда родится ваша внучка, мы переедем к вам на месяцок-другой. Дом у вас, конечно, большой, но, думаю, дочка Назара проявит характер в нужный момент. И в нужные ночные часы.
Ватаров-старший отреагировал не сразу.
Зоя даже подумала, что он не понял её шутки. Немного напряглась. Шутки — дело такое… У кого-то есть чувство юмора, у кого-то нет. Кому-то дано шутить, кому-то нет.
А потом она увидела, как мужские глаза, в которых отражалось целая жизнь, увлажнились. Едва заметная прозрачная полоска влаги замелькала в них.
Через секунду мужчина откинул голову назад и громко, от души, рассмеялся.
* * *
— Что ты сказала моему отцу?
Зоя поддела босой ногой песок и едва не зажмурилась от удовольствия, ощущая, как теплый, нагретые за день жарким солнцем песчинки, скользят между её пальчиков.
— Ты о чем?
— О том, Зоя. Вы разговаривали с отцом, пока мы гоняли с Русом мяч. И потом мой старик выглядел чрезвычайно довольным.
Зоя загадочно улыбнулась и слегка повела плечами.
— А можно это останется между мной и Касим Вадимовичом?
Назар обошёл ей и встал впереди. Зоя попыталась обойти, но куда там. Назар положил руки на довольно увеличившуюся в объеме талию жены и сделал всё, чтобы Зоя подняла подбородок выше и посмотрела на него.
В его глазах застыло ожидание.
Девушка шумно вздохнула.
— Назар. Не смотри так. Я поняла, что ты пытаешься сказать. Всё хорошо. Всё более, чем хорошо. Твой отец… Сложный человек. Мой тоже не подарок, конечно, но его очень легко считывать и предвидеть его поступки. Кстати, я помогаю ему иногда деньгами. И планирую это делать дальше.
Зоя прислушалась к себе. Никакого неудобства. Стеснения.
Она сообщила Назару о своих действиях.
— Это верное решение, — Назар слегка кивнул, одобряя. — Мало ли какие у него заботы.
Его ровный голос не подразумевал никаких других тонов. Назар что думал, то и говорил.
Всегда.
Иногда, конечно, слишком эмоционально. Иногда, напротив, слишком сдержанно.
Зоя предпочитала первый вариант. Она терпеть не могла его сдержанного. Ей каждый раз хотелось подойти к нему и толкнуть. От души. Чтобы он перестал изображать из себя статую.
Потому что она помнила те месяца, когда он был таким…сдержанным.
— Касим Вадимович — другой, — вернулась она к началу разговора. — Я признаю это. Он продукт своего времени. Бизнеса… Он хотел тебе счастья. Про благие намерения говорить не будем. Я вообще не хочу говорить про прошлое. Мне казалось, мы окончательно поставили точку.
— Я люблю тебя, маленькая.
— И я тебя.
Назар склонился и поцеловал её кончик носа.
— Как новые поставщики? Ты довольна?
— Да. Мой живот, кстати, играет не последнюю роль в заключении договоров. Брать на себя ответственность за преждевременные роды жены Назара Ватарова мало рискует. Я и не знала, что ты у меня такой грозный.
— Я? — Назар изобразил изумление. — Да я сама невинность.
— Ну-ну.
Зоя три месяца назад согласилась прийти работать к Назару. Кондитерский бизнес она бросать категорически отказалась. Ей нравилось то, что она делала. Она нашла себя. Женитьба и роды не будут помехой. Она в этом не сомневалась.
У неё семья. Та, которая горой друг за друга. Поддержка — даже не финансовая, хотя она играла не последнюю роль в её бизнесе — моральная ей обеспечена двадцать пять часов в сутки. Они — она, Касим Вадимович, а он как-то само собой оказался втянутым в их дела, и Назар — могли спорить и обсуждать насущные задачи часами. Не всегда сразу находили точку соприкосновения, но в конечном итоге получался идеальный вариант.
