— Вызвал? — задала вопрос, садясь за стол. Он кивнул.
— Может, подкинешь меня?
— А ты что, без машины?
— Когда узнал о случившемся… — Данька сжал ручку чашки. — Не смог за руль сесть. Боялся. Я сначала как выпал из реальности. Не мог поверить. Шел по улице куда глаза глядят. Потом уже сел в такси и к тебе приехал. Господи, Кать, как же я теперь буду жить?
И он посмотрел на меня так беспомощно, что даже сердце екнуло. С одной стороны, мне было его жаль. С другой… Я что, теперь должна заниматься всеми его делами? Похоронами, квартирой, бизнесом? За ручку его водить и по плечу гладить? Следовало признать, Данька вырос на удивление несамостоятельным.
Только вот ему придется взять себя в руки, потому что сейчас на него столько всего навалится… Внутренний голос въедливо шепнул: и ты бросишь его в такой момент?
Я устало вздохнула. Наверное, нет, не брошу. Только вот этому не суждено было исполниться, потому что у судьбы на меня были свои планы. И не скажу, что они мне понравились.
Артюшкин вышел из отдела, когда мы с Даней вылезали из машины. Увидев нас, усмехнулся.
— Даниил Матвеев? — задал вопрос, дождавшись, когда мы приблизимся. Тот неуверенно кивнул.
— Я хотел отойти, но ладно, потом, идемте.
Мужчина провел нас в кабинет по узкому коридору. Кабинет был небольшой, в него втиснули старый кожаный диван с потрескавшейся и потертой обивкой, два стеллажа, забитых бумагами и узкий письменный стол с обычным стулом возле него.
— Присаживайтесь, — сказал Артюшкин, мы с Данькой осторожно сели на диван. — Вы, значит, скооперировались? — задал вопрос, глядя на нас.
— Вроде того, — ответила я.
— Ну-ну. Вы ночевали у Авдеевой? — повернулся он к Дане, я только глаза закатила.
— Да, — неуверенно заметил парень, Артюшкин кивнул, а я заметила:
— Если вам интересно, то между нами ничего не было.
— Боже упаси, лезть в вашу личную жизнь, — следователь даже руки выставил, но голос звучал насмешливо. — Катерина Михайловна, не против, если я побеседую с Даниилом Георгиевичем наедине?
Растянув губы в улыбке, я вышла из кабинета, примостившись на неудобном металлическом стуле возле. Ну вот, теперь Артюшкин еще чего надумает, и все явно не в мою пользу. Ну зачем я согласилась подвезти Даньку? Надо было хотя бы высадить его за квартал, ногами бы дошел.
Следователь пытал Даньку минут тридцать, и когда тот вышел, я могла смело сказать, что именно пытал. Парень явно был обеспокоенным, даже бледноватым.
— Все нормально? — задала я вопрос, он перевел на меня взгляд, но тут появился Артюшкин.
— Проходите, Екатерина Михайловна.
Я разместилась на теплом месте, где сидел Данька, и уставилась на следователя. Он, немного поглазев, сказал:
— На ноже, которым был убит Матвеев, отпечатки пальцев только ваши и официанта, который обслуживал ваш столик.
— Ну радости по этому поводу я не испытываю, — заметила ему. А какой он собственно ожидал реакции? И тут же спросила: — Официанта, которого я видела, не нашли?
— Пока нет. Никто его больше не видел. Камер в этом отсеке, к сожалению, нет, по причине того, что многоуважаемые личности нашего города не стремятся запечатлевать свои встречи.
— Выходит, он открыл ту дверь, возможно, и заранее, зная, что камер нет…
— Нашел костюм официанта, — поддакнул Артюшкин, — прошел незамеченным, убил Матвеева и скрылся.
— Именно, — недоверчиво подтвердила я. — Но вы в это, кажется, не очень верите.
— Пока я не получил доказательств существования этого человека — не очень. Но со счетов не сбрасываю. Слабо верится, что человек, потратив столько сил, чтобы проникнуть в ресторан незамеченным, не позаботился об орудии убийства, как считаете?
— Слушайте, — разозлилась я, — подозревая меня, вы теряете время. Я его не убивала.
— Может, и так. Вы верно заметили, как удачно можно открыть запасной выход и пройти незамеченным. Хотя, конечно, пособник, который будет стоять на стреме, не помешал бы. Как считаете?
Я похлопала глазами, соединяя нити повествования.
— Вы считаете, я замыслила убийство? — ахнула в итоге. — Нашла кого-то, и мы с ним на пару?.. — тут меня осенила еще одна догадка. — Надеюсь, вы не решили, что это мы с Данькой надумали избавиться от его отца и зажить припеваючи на его денежки?
— Хорошо звучит, правда? — усмехнулся Артюшкин, откидываясь на стуле. — Особенно, если учесть, что алиби у парня на время убийства под вопросом. Убить человека таким ножом очень сложно, нужна большая физическая сила, которой у вас нет.
Я не знала, то ли смеяться, то ли плакать.
— А у Даньки, по-вашему, она есть? Вы его видели вообще?
— Внешность может быть обманчивой.
Тут я даже разозлилась.
— Хорошо, но по-вашему, мы настолько дураки, чтобы сразу после преступления сходиться?
— А вы сошлись? — невинно поинтересовался следователь, я скрипнула зубами.
— Я не в том плане. В том, что… — я помахала руками, вызывая на помощь свое красноречие, но так и не смогла выстроить мысль, чем вызвала очередную улыбку.
Нет, чего он лыбится? Пытается повесить преступление на невиновных, и рад этому. Конечно, ему бы только дело закрыть. А тут прямо как по классике.
— Я правильно понял, что о вашем романе с Матвеевым, его сын не знал?
Я бросила на него взгляд, отметив прошедшее время. Черт, ну вот, посыпалось на Даньку, как я и предполагала.
— Спасибо, что просветили его, — не удержалась в ответ. Артюшкин только руками развел.
— Екатерина Михайловна, — он вдруг как будто посерьезнел. Внешне это не выразилось, но я почувствовала это и напряглась. — Вы считаете, Матвеев хотел с вами поговорить о воссоединении с его сыном, и только? Не могло быть других причин?
Я непонимающе похлопала глазами.
— А какие еще могут быть причины? — спросила его. — Да он и сам сразу завел разговор о сыне.
