— Добрый день, Ярослав Александрович, — пожал ему руку, — еще раз спасибо вам за помощь.
— Не стоит, Данила, — сказал он, переводя взгляд на меня, — Катя, — улыбнулся, вроде как здороваясь, я ответила совершенно неправдоподобной улыбкой.
Впрочем, сделала это специально. Пусть не думает, что я буду перед ним пресмыкаться и ножкой шаркать. Мне он, в конце концов, не особенно помогает. У блондинки зазвонил телефон, извинившись, она отошла в сторону, а Данька озабоченно захлопал руками по карманам.
— Я телефон забыл в кабинете, кажется, Кать, подожди, скоро вернусь.
— Я в машине буду, — ответила ему, Данька быстро двинул обратно, а я направилась к выходу, когда Ярослав вдруг схватил меня за руку.
— Избавься от своего Данилы на сегодняшний вечер, — сказал негромко.
— Это еще зачем?
— Хочу в гости заехать.
Вот уж действительно наглец. Вырвав руку, я язвительно поинтересовалась:
— Сразу после блондинки? Обойдусь без гостей, Ярослав Александрович.
И пошла к дверям. Вот ведь каков, а. На что он вообще рассчитывает?
— Я приеду, Кать, — услышала в спину его голос, не оборачиваясь, показала средний палец. Надеюсь, он правильно расценит мой ответ.
Злость во мне прямо бурлила. Даже слов не было, чтобы описать свои эмоции. Вот ведь ловелас недоделанный! Всерьез считает, что может переспать с этой блондинкой, потом приехать ко мне, и это нормально? Да даже без блондинки, какого черта решил, что я с радостью его приму?
Из окна машины я видела, как Петренко со своей спутницей уселись в его “Мерседес” и отчалили, почти сразу появился Данька. Плюхнулся на сиденье, я завела двигатель.
— Нашел? — спросила его, выруливая с парковки.
— Ага. Слушай, Кать, можешь меня домой закинуть?
— Зачем? — нахмурилась я.
— Мама сегодня приезжает вечерним поездом, надо ее встретить, я дома переночую. Ты же на кладбище пойдешь?
В душу закралось желание смалодушничать и не прийти, но потом я подумала, что там могут оказаться люди, с которыми было бы неплохо пообщаться. Например, дядя Гена, который в Вену ездил. Что вот он там забыл? Эта Вена не давала мне покоя. Точнее, мысль о том, что каким-то образом я могла быть впутана в дела Матвеева, сама того не ведая. Запись в ежедневнике, друг, отправившийся в Вену…
Я погрузилась в воспоминания той поездки, пытаясь выявить какие-то подозрительные моменты. Но ничего не находилось, кроме разве что очень дружелюбного отношения ко мне Касьянова. Но это же не преступление, в Европе они все такие улыбчивые и спешат на помощь.
Мы и общались то не по делу всего ничего, пообедали в одном из венских кафе, где говорили в основном об искусстве. Потом Касьянов свозил меня посмотреть работы Хундертвассера, а после добросил до гостиницы. Вот и все.
После Вены тоже ничего такого не происходило, сразу из нее я уехала к родителям, погостила недельку и вернулась домой. Еще неделя прошла в полном спокойствии, и тут объявился Матвеев. Очень все это подозрительно. Неужели все-таки моя поездка в Вену связана с ним? Может, он хотел таким образом меня задобрить? Типа смотри, Катя, какие перспективы, только вернись к моему сыну… Тогда он изначально выбрал неправильный тон на нашем обеде в ресторане. Впрочем, я бы все равно отказалась.
За всеми этими мыслями не заметила, как мы доехали до дома Даньки.
— Ну до завтра, — улыбнулся он мне, вылезая, и только в этот момент я поняла, как это выглядит со стороны.
Словно я избавилась от Даньки, потому что Петренко мне сказал. Вот черт, хоть беги за парнем, забрасывай в багажник и к себе вези.
Ладно, не стоит бушевать, вряд ли Петренко приедет после моей реакции. А даже если ему придет подобное в голову, ему же хуже. С лестницы спущу.
Вот с таким воинственным настроем я вылезала из машины. Оглядевшись, быстро поднялась в квартиру, умывшись, прошла в комнату и села на диван. Уставилась в стену. Состояние было дурацкое. Словно я ждала. Это злило, бесило даже. Может, душ принять?
Я встала и направилась в ванную, когда раздался звонок в дверь. Застыла, глядя на нее, сердце в предвкушении екнуло. Приблизившись, заглянула в глазок: Петренко. Отскочив на пару шагов, выдохнула. Невозможный мужик, просто невозможный. Прет, как танк. И тут мне пришла в голову другая мысль: а с чего я взяла, что он приедет, покусившись на мое тело? Мало ли какие цели преследует? Может, хочет что-то рассказать или наоборот выпытать?
Короче, я растерялась, еще раз выдохнув, попыталась как-то собраться с мыслями, а потом резко открыла дверь. Мы встретились взглядами, его как обычно был насмешливым.
— Войти можно? — задал вопрос, я распахнула шире дверь, делая шаг назад. Остановилась у стены, наблюдая, как он заходит и закрывает дверь.
— Одна? — он скорее констатировал факт, чем спрашивал, я скривилась.
— Не раскатывайте губу, у Даньки просто дела. Давайте ближе к делу, вы зачем приехали?
Петренко сделал два шага, тут же оказавшись ко мне почти вплотную.
— Сама не догадываешься? — задал вопрос, я нервно выдохнула.
— Душ хоть приняли после блондинки? — спросила язвительно в ответ. Он рассмеялся.
— Не по-джентельменски высадил ее у подъезда и уехал.
— Зря вы так, могли бы получить удовольствие, тем более, вам так явно предлагали.
Петренко молчал, разглядывая меня, и это нервировало куда больше наших перепалок. Вот что он сейчас думает? Что скажет?
Он ничего не сказал, просто прижал меня к стене и начал целовать.
Глава 11
Поначалу я немного обалдела, а потом ответила. Ну черт возьми, он умеет целоваться, делает это так, что у меня сразу начинает голова кружиться. У него такие крепкие горячие руки, и такой одуряющих запах тела, смешанный с туалетной водой. Желание появилось мгновенно, не оставляя шансов на спасение. И все же, когда рука Петренко скользнула вниз по моей спине, я оторвалась от мужчины, и, тяжело дыша, поинтересовалась, глядя в глаза:
— То есть вы к блондинке после меня поедете?
Ярослав вздернул бровь, а потом усмехнулся, качая головой.
— Ну что ты за женщина, Катя, — высказался в итоге.
— Совершенно вам не подходящая, — закивала я, выскальзывая из его рук и делая шаг в сторону. — Так что лучше вам удалиться.
— Кофе угостишь? — поинтересовался он.
— Да вроде пили уже сегодня, в вашем возрасте это уже злоупотребление.
Ярослав снова дернул бровью.
— Раз я такой взрослый дяденька, может, сам решу?
