— Кать, твои расспросы меня пугают, — немного нервно выдал он в трубку. — Я ответственно заявляю, что все эти намеки… Они не имеют под собой основы… Неужели ты всерьез можешь такое обо мне подумать?
Я молчала, это Даньку только еще больше разволновало.
— Катя… Я не убивал отца! Клянусь тебе! Да я бы никогда в жизни не смог… Тем более таким ужасным способом, подойти к живому человеку и вонзить в него нож…
— Я перезвоню, — я повесила трубку и, поставив беззвучный режим, убрала телефон в сумку.
Все дело в том, что я и в прямь не готова в такое поверить… Но тогда пусть объяснит про карточный долг… А если он не захочет? Скажет, что Диана наплела ерунды, что не так поняла… Ведь он не поведал мне о нем, значит, и не хотел, чтобы я знала. Но тогда над ним не довлело чувство, что его подозревают… А если я скажу, что его узнал почтальон…
Но вместо того, чтобы ехать к Даньке, я отправилась домой, не переставая думать об этом. Если Данька что-то искал и вышел с папкой — значит, нашел? Тогда кто устроил беспорядок в моем доме? И учитывая, что у меня разрыли даже несчастный кактус, искали что-то небольшое, точно не папку. Выходит, это все же разные люди? Или Данька кого-то нанял, и тот так постарался, от души… Только вот с чего Даньке считать, что его отец что-то оставит мне?
Голова готова была взорваться, так что дома я решила заняться уборкой. Не глобально, конечно, разгребать тут надо очень долго, но элементарно вымести рассыпанные крупы и сунуть шмотки в шкаф можно.
Ладно, на самом деле я, конечно, просто тянула с неизбежным. Не хотелось мне Даньку подозревать, а уж идти с обвинениями тем более. Все-таки, как ни крути, мы с ним не чужие люди.
А потом услышала вибрирующий в сумке телефон. Почему-то была уверена, что Данька, но оказалось — Ярослав. Покусав губу, я сняла трубку.
— Ты дома? — услышала его впорос.
— Ага. У себя. — Можно, наверно, было не добавлять, раз уж его ребята дежурят возле меня.
— Я заеду минут через пятнадцать.
— Хорошо.
Эти пятнадцать минут я убиралась. Ну то есть пыталась. Напала нервозность. Почему он решил заехать? Почему сейчас, когда я вычислила Даньку? Ему наверняка доложили, что я говорила с почтальоном… Что за игру он ведет? И какая у меня в этой игре роль?
Звонок в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности. С бьющимся сердцем я припала к глазку и увидела Петренко. Ладно, он здесь, пускай. Я имею право знать ответы на вопросы. Почему не сейчас? Смысла тянуть нет. Я отворила дверь, Ярослав, окинув меня быстрым взглядом, склонил голову набок. Я отстранилась, пропуская его.
— Что-то ты бледновата, — заметил он, проходя в комнату.
Усевшись в кресло, закинул ногу на ногу. Я рассматривала его, прищурившись. Как его понять, понять, что им движет? Чего он хочет?
— Слушай, а тот стрип, где ты был вчера… Ты случайно не знаешь его владельца?
Ярослав снова голову набок склонил, никак не выражая больше эмоций.
— Знаю. Он сидит перед тобой.
Сердце неприятно екнуло. Нехорошо. Не знаю, почему, но не хорошо.
— Ты владелец? — позволила себе удивиться. — А ты в курсе, что твои стриптизерши подрабатывают известным местом?
— Если бы я был не в курсе такого, я бы был плохим владельцем, — усмехнулся он, продолжая меня разглядывать.
Я кивнула. Сделала шаг в его сторону.
— Может, у тебя в клубе еще что интересное есть? Например, можно перекинуться в картишки за деньги?
Мы поглазели друг на друга секунд пять, потом Ярослав ответил:
— Может.
Усмехнувшись, я кивнула. В два шага оказалась перед креслом и нагнулась, опираясь ладнями на перила.
— Ты подозреваешь Даньку в убийстве отца?
Петренко не удивился. От слова совсем. Даже сыграть удивление не посчитал необходимым.
— Скорее нет, чем да.
— Ты ведь знал, что тот официант, которого я видела — это он?
— Знал, — кивнул Ярослав спокойно.
— Тогда почему не рассказал мне?
— Хотел, чтобы ты сама до этого дошла.
Я только глазами захлопала, выпрямляясь.
— А если он убийца? Если бы он и меня… Или ты этого и хотел? — я смотрела одновременно растерянно и подозрительно.
— Не думаю, что твой Данька на такое способен, — пожал плечами Ярослав.
— Он в твоем стрипе проигрался? — задала я вопрос, запуская руку в волосы. Мужчина кивнул.
— Он проигрался очень крупно, но его долг выкупил отец. Расписка перешла к нему, возможно, именно ее и искал парень в тот вечер. Если верить почтальону, у него в руках была папка-файл.
— Ты думаешь… — до меня стало доходить. — Думаешь, он был в кабинете отца, когда того убили внизу?
Яросав снова пожал плечами.
— Это моя версия. Я не проверял ее, решив подождать, пока ты докопаешься.
Я только голвой качала.
— Если бы ты сразу сказал…
— Ты бы мне не поверила. Или заподозрила какую-то игру… К тому же я уже сказал, что сильно сомневаюсь в его причастности.
Я смотрела на него, снова пытаясь понять, чего он добивается. Косит под дурачка, на самом деле и не собирается мне ничего объяснять. Ему нужно было, чтобы я сама рылась в этом и вышла на Даньку. Но почему? И зачем, если он так уверен, что тот ни при чем? Можно было закрыть этот гештальт и копать дальше… А есть ли куда копать? Или…
Я снова подошла и склонилась перед мужчиной, ставя руки на подлокотники.
— А может, ты сомневаешься в его причастности, потому что знаешь, кто его на самом деле убил?
Неужели я это вслух сказала? Петренко только выгнул бровь, глядя на меня. Выпрямился, оказавшись со мной лицом к лицу.
— Считаешь, я избавился от Матвеева? — спросил прямо.
И взгляд такой октрытый, ясный… Я вдруг растерялась. Очень сильно. Потому что я не знала. Ничего не знала и не понимала. Запуталась в происходящем, в том, кто мне друг, кто враг. Я выпрямилась, делая несколько шагов назад.
