А потом услышала голос сзади:
— Привет, Кать.
Я застыла на вдохе, а потом выдохнула и открыла глаза. В отражении увидела Ярослава. Все так же тихо подходит. Я повернулась, выдавив подобие улыбки.
— Здравствуй.
Мы молча рассматривали друг друга. Не знаю, что хотел увидеть он, а я искала какие-то изменения. Кажется, волосы отросли, не стригся, видимо. Ему идёт.
— Отлично выглядишь, — сказал Ярослав.
— Как обычно не вписываюсь, — усмехнулась я.
— Мне нравится.
Я сжала зубы, снова выдавив улыбку.
— Спасибо за помощь, кстати, — сказала ему, — твои ребята появились очень вовремя.
Он только кивнул, чуть заметно нахмурившись. Так и смотрел на меня, стоя непозволительно близко.
Я бросила взгляд в сторону зала, на нас поглядывали с любопытством. А блондинка, с которой он пришёл, уже двигала в нашу сторону.
— Там твоя подруга, — сказала ему, — наверное, тебе лучше пойти к ней.
Ярослав бросил взгляд через плечо и снова вернулся ко мне. Молчал, смотрел, а у меня внутри все предательски дрожало.
И тут явилась блондинка, уверенно взяла под руку, неестественно мне улыбнувшись.
— Я тебя потеряла, — сказала Ярославу, но он даже не повернул к ней лица, так и смотрел на меня.
— Извините, я отойду, — пробормотала я и быстро ушла. Ноги сами понесли к столику с шампанским, взяв бокал, я довольно быстро с ним разделалась. Следующий зашёл ещё легче.
Мишка оттащил меня от столика, качая головой.
— Ты решила отомстить, что они вместо тебя импрессионистов выставили, и выпить все бесплатное шампанское? — хмыкнул он. Я только глаза закатила. — Это из-за Петренко, да? Видел, он тут.
Я снова закатила глаза.
— Только не начинай операцию спасения, — усмехнулась ему.
Невольно выловила в толпе Ярослава — правда, невольно, кажется, взгляд сам находит его помимо моего желания. Он стоял ко мне спиной: лёгкая рубашка обтягивала широкие плечи, чёрные гладкие брюки, стоит весь такой излучающий энергию, притягивающую к себе женские и не только взгляды. Блондинка почти вцепилась в его локоть, боится, наверное, что в любой момент уведут из-под носа. Не чувствует себя способной удержать его? И не почувствует. Это вообще почувствовать невозможно, мне кажется.
— Кать, ты здесь? — Мишка поводил рукой у меня перед лицом, я сморгнула, переводя на него взгляд.
— Отойду в туалет, — сказала ему и быстро двинула из зала.
К сожалению, пройти мимо Ярослава пришлось. Но он как раз был под прицелом фотокамеры и давал одновременно интервью, так что я проскочила, старательно глядя в другую сторону. Ни в какой туалет не пошла, свалила по тихой, Мишка переживет, у него тут куча знакомых. А мне будет легче.
Скользнула на парковку, огляделась и не спеша пошла в сторону машины. Выпила, конечно, но ладно, немного. Буду ехать аккуратно.
Уже села за руль, когда раздался стук в окно. Повернув голову, увидела все того же охранника, из тех, кто меня спас. Стекло я опустила, посмотрела вопросительно.
— Екатерина Михайловна, — уважительно сказал он, — вы сегодня выпили, давайте мы вас отвезём. Не стоит садиться за руль.
Я изумленно захлопала глазами. Даже слов не нашлось, честно.
— Откуда же вы знаете, что я выпила? Или вам отдельные приглашения выдали на выставку?
— Ярослав Александрович сказал, — терпеливо продолжил он.
А я вот, наоборот, терпения лишилась. Накатила злость. Да какого черта вообще? Он мне кто, чтобы тут решать, что мне делать? Людей приставил, следит, указания раздаёт!
— Знаете что? — улыбнулась обворожительно. — Идите вы все к черту.
Начала закрывать стекло, но этот гад держал его руками. Не останавливаясь, включила зажигание, а потом услышала голос Ярослава:
— Не дури, Кать.
Закрыв глаза, зло выдохнула. Надоело!
Распахнув резко дверь, отчего мой охранник отскочил, ругнувшись, я оказалась лицом к лицу к Ярославу. Бросив на него злой взгляд, двинула в сторону выхода с парковки. Он догнал меня почти сразу.
— Я с твоими ребятами не поеду, — сказала, даже не дав ему начать говорить.
— Я и не сомневался, — усмехнулся он. — Потому и вышел сам. Пойдем, отвезу тебя.
Я резко остановилась, уставилась на него. Взгляд такой родной и такой далекий одновременно… Не поддаваться, не поддаваться.
— Выставка без тебя зачахнет, и блондинка перенервничает.
— Переживут.
Он только снова усмехнулся, взял мою руку и положил себе на локоть. Его близость сразу обескуражила. Он повёл меня куда-то по парковке. Казалось, стало как-то неестественно тихо, и слышны были только наши шаги и стук моего сердца.
“Мерседес” подмигнул фарами на наше приближение. Ярослав открыл мне дверцу с пассажирской стороны. Я медлила, все ещё медлила, но села. Тут же окутало воспоминаниями: запах салона, болтающийся на зеркале заднего вида брелок. Странно, я даже внимания на него не обращала, а сейчас он так резко возник перед глазами, как и все остальное, словно стало ярче, показалось углами.
Ехали мы молча. И только когда остановились в моем дворе, Ярослав сказал:
— Твою машину парни пригонят.
— Спасибо, — кивнула я, берясь за ручку. Вот и все. Короткая встреча, даже без разговоров.
Ярослав не ответил, и я не стала смотреть на него, вышла из машины и побрела к подъездной двери. Не слышала шума, значит, стоит, не уезжает. Как дура, в каждом пролёте смотрела в окошко — стоит. Ждёт, когда я дома окажусь и свет зажгу? А то вдруг опять кто перехватит. Сама себе усмехнулась.
Дома закрылась и, разувшись, пошла в кухню. Зажгла свет и замерла возле выключателя. Ну что, досчитаем до десяти, потом выглянем в окно и никого не обнаружим? Или ещё поиграем в мазохистов — посмотрим, как он уезжает?
Я села на стул, вздохнула. Закрыла глаза, прислоняясь к стене. Раз, два, три, четыре… звонок в дверь раздался на десять, когда я как раз поднялась со стула.
Глава 40
Замерла, внутри тоже все замерло. Сердце и вовсе остановилось.
Дошла до двери, заглянула в глазок. Прислонилась лбом к двери. Глубоко выдохнула. А потом распахнула ее. И мы снова стояли, молчали, рассматривая друг друга.
— Войти можно? — спросил он.
— А зачем, Ярослав? — я сжала косяк пальцами. И снова тишина. Я подыскивала слова, чтобы отказать, и не находила. Смотрела на него, надеясь, что он уйдёт сам. Но он не уходил. Стоял, прожигая своим взглядом. И на мгновение показалось, что он чувствует то же, что и я. Что ему тоже больно, одиноко и не хватает… нас.
