Я засмеялась, оглядываясь, увидела машину Ярослава.
Попрощавшись с Антоном, поспешила в ту сторону, Ярослав как раз вылез из неё и ждал возле. Принял меня в объятья, поцеловал с энтузиазмом так, проникновенно.
— Что? — спросил, когда оторвавшись, лицезрел мою улыбку. Я качнула головой. Он дернул бровью. — Пообедаем?
В машине я расстегнула куртку, и Ярослав заметно отвлёкся.
— Ты специально эту кофту надела, чтобы перед блондином покрасоваться? Катерина Михайловна…
Я рассмеялась.
— Ага, ты-то у меня уже не первой свежести.
Он только беззлобно качнул головой, а потом потянул к себе. Усевшись к нему на колени, я уткнулась носом в его шею, целуя и вдыхая запах. Боже, время идёт, а я по-прежнему схожу с ума от этого мужчины. Только рядом с ним становится хорошо, спокойно. Словно и впрямь каждый раз, когда он уходит, отрывают частичку, и только когда он возвращается, чувствуешь, что живёшь. А без него всегда как-то пусто, тревожно. Может, это неправильно, но… Но мне плевать.
И да, это все очень не просто. Но разве бывает просто? Думаю, нет. Жизнь вообще штука сложная, все в ней перепутано, и бредёшь порой не зная, куда. И только светящиеся маячки помогают выбрать правильное направление. Любовь, искренность, честность, — то, без чего легко потеряться и оказаться в полной темноте.
Так случилось с Георгием, и он поплатился за это жизнью. Да, сейчас убийца в тюрьме, но вряд ли от этого стало легче тем, кто вокруг. Потому что у каждого свой путь, своя темнота, своя надежда выбраться из неё. Не бывает идеальных людей, но пока горят маячки, всегда есть шанс, что все ещё можно исправить.
Данька вот вполне освоился в фирме, встречается с девушкой. Мы не общаемся, и это лучший исход отношений. Для нас обоих. Остаётся только надеяться, что он завязал со своими пороками и сумеет стать счастливым.
А у меня теперь новая жизнь, временами сложная, но я ни за что не променяю её ни на какую другую.
Иногда я вспоминаю случившееся и понимаю: если бы все не сложилось так, как сложилось — со всеми бедами и потерями, — не было бы того, что есть сейчас.
А значит, все это стоило пережить, чтобы прийти в сегодняшний день, в котором я чувствую, что живу, чувствую себя счастливой, в котором я…
— Я люблю тебя, — прошептала, выдохнула почти губами, не глядя в глаза.
И даже в какой-то момент понадеялась, что Ярослав не услышит. Но он, конечно, услышал. Нет, я уже говорила ему эти слова, и все равно каждый раз они звучат как откровение. Пока только от меня. Но когда-то казалось, что Ярослав и семья понятия несовместимые, и все-таки мы стали семьёй. Так что…
Сжав меня в объятьях, Ярослав приподнял лицо, заставляя посмотреть в глаза. Я закусила губу, а он ответил веселым взглядом. Ну вот что смешного?
— Вы понимаете, на что подписываетесь, Катерина Михайловна? — спросил меня лукаво, я только усмехнулась, качая головой.
Я помню, он сказал, что не способен на чувства. Но это не так. У него свой путь, непростой, жестокий, — на таком пути просто не было места чувствам. Потому что нельзя было быть уязвимым. И он привык. Привык жить таким образом. Но я смею надеяться, что то, что между нами, когда-нибудь растопит лёд, в который он заковал своё сердце по необходимости. Я подожду, главное, чтобы вместе с ним. Потому что вместе — не страшно, вместе мы можем все.
Ярослав коротко поцеловал меня в губы, потом в макушку и тихо проговорил:
— Я тоже люблю тебя, Кать. Я тоже.
