Пока разобрались с грызунами, пока жизнь во дворце кое-как после бедствия наладили, пока до Зинаиды сбежавший пробился, так время и опустили. Армия снежная под стенами града столичного оказалась. Кольцом призрачным опоясала и замерла, приказа Черной госпожи ожидая.
Растерянна царица кинулась к крёстной за помощью и застала Февронию возле окна в полной прострации: тёмная фея понять не могла, что произошло и как такое возможно. Заговор прямой сама делала на погибель Амбреллы и Вечного леса. Зеркало исправно работало. Морок в сердце прокрался, душу Эллочке замордовал-запутал. Откуда сила такая невиданная объявилась? В чем она ошиблась? Границы крепко держали колдовство страшное в пределах королевства фей. Ни к чему бывшей императрице такие напасти, собиралась она царство-государство Жданово к рукам прибрать, да не такой ценой. После зимы лютой и подручных её белое безмолвие вместо городов и сел останется, если морок дальше путь проложит.
Из ступора Февронию вывела Зинаила, в истерику впавшая. Голосила царица и руки заламывала, в ногах валялась, умоляя мужа пробудить, авось спасет-защитит. Никак государь, тайнами владеет разными да и у ворот стоит никто иной, а возлюбленная его бывшая, можно сказать — жена первая.
Рявкнула на нее фея крёстная, повелела в руки себя взять да приказать во всех каминах и очагах огонь развести. Стражам велено было запалисть костры высокие по всем стенам охранным, на площадях и во дворах. Глашатаи надрывались указы царицы озвучивая. Зябко плечами поводили, ладони в рукавицы прятали. Вьюги-вихри нет-нет да в город проникали, по улицам поземкой проносились, оставляя после себя узоры морозные, сугробы высокие.
Жители утеплялись, кто чем вооружались, детей в клети теплые прятали. А крикуны царские не унимались: всех затребовала под ружье царица Зинаила по наущению советчицы своей. Прощались мужья с женами, женихи с невестами, холостяки с родней, одежду теплую прихватывали, варежки да сапоги зимние и шли на дворцовую площадь.
Запылали костры ярко на стенах и на площадях. Подсчитали запасы угля и дров, ужаснулись: долго не продержаться. Маги придворные подключились, теплой волной столицу опоясали. да только магия дело не надежное, подпитка её нужна постоянная, как и самим волшебникам.
Зинаида к фее посланника отправила. Не вернулся гонец. Чины военные разведчиков и шпионов засылали в ледяную армию, сгинули все как один. Феврония злилась: зеркало пропало, не подглядеть, не спросить, не сил позаимствовать неоткуда. На глазах рушились планы подготовленные, не один год лелеяные. Хорошо хоть каменьев в последний раз прихватить успела, помогут если не отбиться, то самой спастись.
Потянулась было Феврония ко второму зеркалу, что у Амбреллы находилось, пытаясь через связь стеклянных близнецов узнать, что творится у супостата. Да не тут-то было. Золотые ниточки в зазеркалье быстро в ледяные иголки превращались и осыпались снежной крошкой. Не пускал морок на свою территорию никого.
Тут-то и дошло до Февронии: не сам ли Морок припожаловал через проход открытый. Хоть и не призывала его, да через слугу своего ему в любой мир дорога открыта. А если так, то шансов почти никаких на спасение: не упустит бог лжи, обмана, болезней и скрытого пути своей выгоды. Да и не за ней ли он пришел? Не старейшины что прознали? За теми, кто путь Правды искажал, судьбы путал, Морок лично приходил. А перед тем как забрать душу провинившуюся, наказывал жестоко, чтобы другим неповадно было.
«Правда на моей стороне! — гордо вскинула голову Феврония, в себя приходя. — Месть моя правая, всем по заслугам раздаю! Нечего мне бояться, даже если сам пришел, без боя не сдамся. Растопчу фею! Дети за родителей в ответе! Вот пусть за мать свою и несет крест!» То, что сама же королеву Левзею (матушку Амбреллы) с мужем наказала, спровадив в другой мир, разлучив и память подчистив, Феврония благополучно предпочла не вспоминать.
— Так, слушай меня внимательно! — разворачиваясь к Зинаиде, заламывающей руки, рявкнула «добрая» крёстная. — Хватит реветь. Тут либо хитростью либо неожиданностью надо. По-другому никак, — Феврония ненадолго задумалась. — Хитростью вряд ли. Если за этим стоит тот, о ком думаю, обмануть не удастся. Сам кого хочешь обманет. Хватит реветь я сказала! — повысила голос фея и пальцами прищелкнула.
Зинаида остоленела посреди комнаты, судорожно воздух глотая, слёзы глотая и испуганно глаза тараша: голос у нее пропал полностью.
— Успокоишься — верну, — равнодушно молвила Феврония, к окну отворачиваясь. — Видишь, сама Амбрелла на рожон не лезет, в снежных вихрях прячется. В первых рядах твои подданнеы стоят. С ними мороки… — тут фея споткнулась, обругав себя мысленно: еще не хватало, чтобы сам пришел, сделав вид что она его позвала. — С ними замор… проблем с твоими людьми не будет. Вели палки тряпками обмотать, в горючую жидкость обмакнуть. Каждому горящий факел вручить и орудие: меч, кол, копья. Огнем в лицо и сразу наотмашь, по голове или по туловищу.
Не слышал ответа, Феврония обернулась, глянула на крестницу, поморщилась.
— Поди умойся, в порядок себя приведи… царица, — и рукой махнула, голос Зинаиде возвращая. — Сама все скажу генералам твоим.
С этими слова, не глядя на задыхающуюся государыню, темная фея стремительно вылетела из комнаты. По пути отправила домовенка горничной, велев к государыне отправить. Сама же во двор спустилась, к ратникам. Мысль свою сотникам да старшим озвучила, обещала подмогу магическую, велела в глаза не смотреть и ни на какие голоса в голове не реагировать. Хмыкнула в ответ на вопрос про голоса и пояснила: если песнь снежную в дело фея Амбрелла пустит, зашепчут-запоют в голове призраки, убеждая лечь отдохнуть. Прислушаешься, поверишь — тут тебе и смерть придет на мягких лапах с пуховым одеялом: приляжешь в сугроб и не проснешься.
Богатыри впечатлилась, поблагодарили и начали готовиться. Общим сходом порешили: не ждать милости от врага, самим напасть неожиданно, как только первые чугунки с углями готовы будут. Феврония затею одобрила, зябко плечами передернула, велела служке шубу принести. Сама же на стену отправилась поглядеть, что да как.
Карета скоробежная безлошадная мигом ее до стен городских доставила. Через скрытый ход стражники проводили Февронию наверх. Укрывшись за зубцами широкими, оглядела темная фея войско снежное, поморщилась. Плотной стеной стояли зачарованные селяне, не двигаясь, молча. Белые, с пустыми глазницами, в коих только лед синий отражался, стояли людишки неживые не мертвые. «Главное, чтобы не прознал никто, что из оболочки ледяной человечков вытащить можно. Иначе атака захлебнется, не начавшись», — отстраненно подумала Феврония и велела одну её оставить.
Как только стража покинула площадку смотровую, фея подальше за широкие стены спряталась, глаза прикрыла, дыхание успокоила и отпустила душу вторую полетать. Вырвался дух птенцом из уст раскрытых, в ворона вырос и полетел над полями снежными. Все, что видел глазами призрачными, то и Феврония разглядеть могла. Все, что слышал, фея слушала. Облетел полчища снежных воинов, а до Амбреллы добраться не сумел: ледяной дождь стеной от люда замороченного ограждал Черную Госпожу, не пуская к ней никого, кроме Дубовода Снежича да фей ледяных.
