― Да плевать я хотел на твои неудобства. Вываливайся. Живо.
― А иначе силком вытолкаешь? Вот будет зрелище, ― за ними уже собралась целая автоколонна. Водители нервничали, создавая хоровую оглушающую симфонию протяжными гудками. ― Давай, поехали уже. А то оглохнем.
― Ну ладно, ― прошипел Кометов. Феррари сорвался с места, проигнорировав красный сигнал светофора. ― Сама напросилась.
Сильно гнать в будний день по Московским дорогам, конечно, не удалось. Очень быстро они попали в пробку, в которой, как известно, тачки любых ценовых категорий становились равны. Потянулись томительные минуты ожидания в гробовом молчании. Пассажирка ковырялась в телефоне, водитель курил в открытое окно. Негромко играла музыка по радио. Когда Ульяна потянулась переключить волну, моментально заработала красноречивый шлепок по руке. Ясно. Никто ничего не трогает. Какие мы капризные.
Десять минут, двадцать, тридцать… Затруднённое движение на Проспекте Вернадского постепенно рассасывалось, а на улице Удальцова они, наконец, выскочили из давки и набрали положенный скоростной режим. Матвеева подозрительно нахмурилась, когда на Ленинском проспекте спорткар свернул не туда.
― Ты едешь не в ту сторону.
― В ту.
― Я живу севернее.
― Живи. Я везу тебя не домой.
― А куда?
― Узнаешь.
― Мне на работу надо.
― Не моя забота, ― в тон недавно брошенным ею же словам отозвался водитель. Шах и мат.
― Если собираешься избавиться от моего тела нужно было прикупить кислоту.
― Возьму на заметку.
― Куда мы едем?
― Узнаешь.
― Это похищение?
― Разве? Ты ведь сама не захотела выходить из машины.
― Туше.
Точка. Дружеская беседа окончена. Ульяна не стала допытываться, чтобы не доставлять ему удовольствие наслаждаться её реакцией. Хотя, было, конечно, страшновато. Куда этот псих собирается её завести? Что у него на уме?
Ответ пришел ещё где-то через четверть часа, когда они тормознули возле столичного ресторана, занимавшего в отремонтированном дореволюционном доме аж два этажа, не считая пристроенной летней террасы. Уже с улицы было понятно, что заведение это для тех, кого не пугает обилие ноликов в счёте. В таких местах и вода из крана стоит как слиток серебра. Нищим студентам вход точно запрещён.
― Выходим, ― велел Кирилл.
― Собираешься меня накормить? ― удивилась Матвеева. Уж больно неожиданная остановка.
― Не дай бог. А то опять разжиреешь.
Ульяна уязвлено дёрнулась одновременно с тем, как хлопнула водительская дверца. Как некрасиво тыкать в больное место. Ничего святого у человека нет. И не обидишься же, вот где печаль. Он же только на это и рассчитывает. По стеклу требовательно постучали. Да идёт она, идёт.
В ресторане было свежо и помпезно. Высокие потолки, большие окна, романтический полумрак. Всё такое блестящее, позолоченное и дорогое. Страшно просто находиться тут, не то что трапезничать. Соусом пятно на обивке диванчика поставишь, потом до пенсии не рассчитаешься.
Кометов, идущий впереди, целенаправленно вёл их к дальнему угловому столику, где сидело пять человек, развлекающие себя кальяном. Их стол в буквальном смысле был завален блюдами с едой. И всё такое аппетитное, что слюнки уже на подходе потекли.
Три парня при виде Кометова поднялись с мест, обмениваясь с ним рукопожатием. Оставшиеся девушки вставать не торопились, лишь выжидающе подставили щеки для приветственного поцелуя. Все друг друга знали, это факт.
А вот Ульяна из присутствующих узнала только двоих: короткостриженого парня с забитым тату рукавом и сидящую рядом с ним блондинку с каре и чёлкой-пони. Музыкальный дуэт, в последние пару лет находящийся на волне популярности. "Сompromise" именуются. Они ещё вроде как и в жизни встречаются. Музыканты? Певцы? Кирилл, что, в отместку привёл её знакомить со своими коллегами по цеху? Однако. Это что-то новенькое.
― Ты вроде говорил, что занят сегодня, ― поинтересовался у Кирилла парень с встопорщенными жёсткими волосами, убранными в пучок не макушке и открывающим выбритые виски.
― Планы поменялись, ― ответил тот, присаживаясь рядом с ним. ― Поеду на студию во второй половине дня.
― У тебя выходные-то вообще есть, занятая ты наша суперстар?
― Есть, правда немного. В августе планируется гастрольный тур, а это очередной геморрой с подготовкой.
Ульяна без особого восторга переминалась с ноги на ногу, грызя внутреннюю сторону щеки. Внимания на неё никто не обращал, будто она пустое место. Только блондинка с чёлкой приветливо помахала. Кометов же вообще не вспоминал о присутствии рядом своей "девушки". Полный игнор. Логика яснее не бывает, но так не пойдет. Неуверенно мять юбки, словно ей снова восемнадцать и это её первое свидание она не собиралась.
Матвеева развернула к себе свободный стул и демонстративно оседлала его спинкой вперед, чем, наконец, заработала к своей персоне внимание.
― Типа всем привет, ― дёрнула подбородком она. ― Я с этим… ― "это" досадливо скривилось. ― Может, представишь, клоун? Или манеры вместе с мозгами отшибло?
― Ты и сама неплохо справляешься, ― вынимая из пачки очередную сигарету отозвался Кометов. Кальяны, как и модные в последнее время вейпы он не любил, считая их баловством.
― А есть выбор? Если ты ни рыба, ни мясо приходится самой крутиться.
― Ты его новая девушка? ― поинтересовалась блондинка. ― Та, о которой столько в последнее время говорят?
― Каюсь, ― воруя из тарелки с овощной нарезкой свежий огурчик, пожала плечами Ульяна. ― Есть грешок.
― Я Маша, ― представилась ей. ― Приятно познакомиться. Как-то вы совсем не смотритесь влюблённой парочкой.
― Могу сесть на него и засунуть язык ему в рот, ― вопросительно изогнула бровь Ульяна. ― Так будет заметно?
― И что, хочешь сказать, ― шатенка с нарощенными волосами, такими же нарощенными ногтищами, и это не считая хирургического вмешательства на груди и губах, оценивающе просканировала её взглядом-рентгеном. ― У вас… любовь?
― Да он меня обожает. Души не чает. Целует асфальт, по которому я ходила.
― Верится с трудом… ― шатенка непонимающе уставилась на Кирилла, хлопая искусственными ресницами. ― Не знала, что такие… в твоём вкусе. Стареешь. Предыдущая и то лучше была. Как её там звали?
