По команде его окружило силовое поле, и Амистад, прощупав его сенсорами, нашел защиту удовлетворительной. Насколько хорошо оно будет держать удар, он пока не знал. Энергия должна поступать в сильно переделанный У-передатчик, генерируя виток в сопряженном континууме, виток, который в свою очередь станет опорожняться, укрепляя поле. Амистад отключил прибор, переместился при помощи рулевых движков, затем запустил термоядерный двигатель для интенсивного выжигания, необходимого при такой близости к планете. Проделывая всё это, он продолжал перебирать всё, что ему стало известно о силовом поле, и, только вновь нацелившись на Панархию, осознал, что существует математическая вероятность того, что У-пространственный виток в какой-то момент закрутится слишком сильно. В результате Амистада, пусть и на долю секунды, спрессует в сингулярность.
– Забыл упомянуть об этом, Пенни Роял? – пробормотал он.
Амистад опять свернулся клубком, включил поле и попытался не думать о расчетах, но разум упрямо возвращался к ним снова и снова. Вскоре дрон понял: если поле преобразует полную кинетическую энергию удара, он либо поджарится, либо, что более вероятно, превратится в лепешку сверхплотной материи размером с булавочную головку. Но этого не случится. В виток пойдет лишь энергия прямого удара, а всё, что скользнет по касательной, отправится в окружающее пространство, совсем как с той практически нерушимой ракетой, которой он стрелял по «Высокому замку». И тангенциальные удары будут преобладать.
Амистад очень хотел проверить, куда он приземлится, чтобы убедиться, что он не рухнет рядом с Торвальдом Спиром и его группой – а то и прямо им на голову, – но, когда силовое поле вспыхнуло, а потом почернело, войдя в атмосферу, он понял: проверять что-либо уже поздно.
Блайт
«Ха, вот тебе», – думал Блайт, с радостью наблюдая, как расползается плазменный шлейф.
Исполнитель, конечно, находился под прикрытием и был, наверное, кораблем инорасцев. Он представлял для них опасность. И все-таки зрелище того, как их с Грир мучитель поджаривается, приносило необыкновенное удовольствие. Грир думала точно так же.
– Пока-пока, гребаный Брокл, – сказала она.
– Вопрос, – встрял корабельный разум, – ты говоришь о Брокле, аналитическом ИИ?
– Именно, – начал Блайт, раздосадованный тем, что почувствовал себя озорником, застигнутым за каким-то скверным дельцем, но закончить ему не удалось.
Радость, которую ему доставила картина гибели «Высокого замка», разом исчезла, когда что-то глухо стукнуло, толкнув корабль (Блайт мысленно уже называл его «Леди-прадор»), и тут же на сознание человека как будто легла плотная тень.
– Попытка вторжения! – взвизгнул корабельный разум. – Тревога…
Экран посерел, все голограммы над органической консолью ушли в пульт, схлопнувшись, словно рушащиеся небоскребы. Блайт развернулся и схватил пульсар, уже чувствуя через форс, как чужак разбухает в его сознании, точно раковая опухоль. Грир, бледная и испуганная, тоже поднялась, сжимая в руках оружие.
– Проклятье, только не снова, – выдавила она.
Они бросились к задней двери-сфинктеру, но в этот момент гравитация отключилась. Цепляясь за стены, они почти добрались, и тут отверстие распахнулось. Лучше бы оно оставалось сжатым, черт побери. Свет потускнел, термоядерный двигатель заглох, системы отключались одна за другой, меж тем как ядерный реактор развил максимальную мощность. Что-то вытягивало из корабля энергию в огромных количествах, и Блайт, кажется, знал, что именно.
Хорошо, что на стенах гравишахты находились опоры. Блайт спускался первым. Он чувствовал пришельца, засевшего в теле корабля. Как раковая опухоль. Или гигантская черная дыра, всасывающая в себя энергию. Капитан потянулся было к двери в нижнее помещение – и в сомнении застыл. Этот сфинктер не открывался автоматически, а мужчина не был уверен, что ему хотелось активировать прикосновением управляющий сенсор.
Нет. Он все-таки вжал ладонь в мягкое углубление, и отверстие начало медленно расширяться, притормаживая из-за нехватки энергии. Блайт вложился в этот корабль; судно принадлежало ему, и он обязан был сделать всё, чтобы защитить его. Наконец сфинктер открылся, и капитан протиснулся в образовавшееся отверстие.
– О черт, – выдохнула за его спиной Грир.
«Воистину черт», – подумал Блайт.
Огромная корчившаяся сферическая масса метров в шесть диаметром упиралась основанием в пол, а верхушкой – в потолок. А Брокл-то изменился. Его единицы-червяки стали гораздо крупнее, приобрели более резкие черты и вообще как-то отвердели. Теперь они напоминали уже не планарий, а больших тяжелых угрей. В помещении пахло как в машинном отсеке или механическом цеху – раскаленным железом, электричеством, выделениями пластика, угаром и еще чем-то, связанным с метаматериалами. Блайт вскинул пульсар, потом опустил его и уставился на дисплей. Оружие холодило руки, на гладком металле уже серебрился иней, и все дисплеи были мертвы.
– Чего ты хочешь? – спросил он наконец.
– Что хочу, то получил, – громыхнул Брокл, и все связи Блайта с системой разорвались, даже форс отключился.
Мгновением позже шар клубившейся псевдожизни переместился на грань У-пространства, скручивая разумы Блайта и Грир, стараясь вырвать их из черепов. Пытаясь истолковать происходящее, Блайт на миг увидел Брокла на краю бездонной ямы – и зажмурился. Но это не помогло. Грянул гром, и человека швырнуло вперед. Понял он, что пространство, которое занимал Брокл, опустело, только осознав, что, падая, не врезался в ком извивавшихся «угрей». Открыв глаза, Блайт убедился, что Брокл исчез.
Подплыв к стене, капитан уцепился за выступ, почувствовал, как кто-то дернул его за лодыжку, опустил взгляд и увидел повисшую на нем Грир.
– Остановка на дозаправку, – буркнула она.
И он лишь молча кивнул, соглашаясь. Означал ли визит Брокла, что они – мертвецы? Может, и нет, потому что форс активировался, да и свет снова включился. Чуть погодя появилась и сила тяжести, и Блайт обнаружил, что может открыть канал к корабельной системе. И ядерный реактор продолжал работать.
Они с Грир опустились наконец на пол и повернулись друг к другу. Блайт проверил пульсар. Он был по-прежнему пуст, аккумулятор высосан досуха.
– Больше всего на свете я не хочу увидеть этого ублюдка еще раз, – заявила Грир.
Блайт кивнул.
– Я же говорила, – встрял корабельный разум, – здесь опасно. Нам надо уходить.
Блайт обнаружил, что рад снова слышать этот жеманный безапелляционный голос. Но ответил:
– Нет, еще рано.
Глава 20
Спир
– Что за приказы? – спросила Рисс.
– Не знаю, – ответил я, раздосадованный тем, что даже молодость Пенни Рояла в моих переживаниях подправлена эффекта ради.
