– Спасибо.
Коул с мрачным видом кивнул и отступил. Психотехник замахнулся солидным железным обломком, вероятно, куском кого-то из погибших роботов, и ударил им по сенсорам одного из скорпионов. Сепия тем временем стреляла через дыру в стене, а большой робот методично расчленял любого, кто приближался к нему.
– Они отступают, – сказала по радио кошечка.
Трент завалил скорпиона, которому удалось прошмыгнуть мимо нее, и великана и двинулся вперед. Роботы сражались повсюду вокруг, но отличить друга от врага Трент не мог. Щелкнув по пульту-браслету, он вызвал список используемых каналов связи, однако счет тут шел на тысячи, и Трент, выбрав основную государственную частоту, крикнул:
– Больничный ИИ, какого хрена здесь творится?
Сепия отступила от дыры – роботы толпой повалили внутрь. Тренту пришлось прижаться к стене – их лавина пронеслась мимо него к дверям, за порогом устремилась налево и укатилась прочь.
– Посторонним вход воспрещен, – раздался знакомый голос.
Робот-гигант развернулся и тяжело зашагал через комнату. Минута – и в палате не осталось никого, кроме Трента и его спутников: все нападавшие исчезли, как вода в сливном отверстии. Маленькие роботы оказались печатниками, вроде того, что строил стену поперек туннеля. Они шмыгнули в дыру и начали торопливо забрасывать в комнату вырезанные части стены, состоявшей из перемежавшихся слоев вспененного металла и изоляционной пены.
– Больничный ИИ? – снова позвал Трент, наобум перебирая каналы.
– Только я, – сказал большой робот, который всё еще брел к дверному проему.
Трент быстро преградил ему путь:
– Так ты – здешний управляющий ИИ?
Гигант замешкался и после очень длинной паузы с сомнением пробормотал:
– Посторонним вход воспрещен.
– Я задал тебе вопрос, – напомнил Трент.
– Вы люди, – констатировал робот.
Он принялся переминаться с ноги на ногу, медленно смещаясь в сторону, словно собираясь прошмыгнуть мимо них. Но прошмыгивать куда бы то ни было он явно не умел. Похоже, Трент робота нервировал, наверное, потому что теперь тот прекрасно понимал, на что способно оружие человека.
– Да, мы люди, – озадаченно подтвердил Трент.
К этому моменту один из печатников вернулся в палату; он уже укрепил одну секцию стены и теперь подгонял к ней другую, его печатающие головки двигались, как у древней пишущей машинки, только с такой скоростью, что сливались воедино, делаясь практически невидимыми. Похоже, подобные инциденты здесь вполне привычны; они скорее напоминали заражение, чем атаку.
– У меня больше тысячи… больных, – продолжил человек, – и все нуждаются в протезировании, медицинской помощи и уходе.
– У них есть и психологические проблемы, которые надо… решить, – вставил Коул.
Психотехник стоял у дыры и выглядывал в нее. Свою железяку он так и не бросил.
– Раненые? – В сознании робота, похоже, забрезжило какое-то смутное воспоминание. – Посторонним вход воспрещен, – заключил он и вознамерился пройти дальше.
– Кажется, они снова пытаются пробраться, – заметила Сепия.
Трент обернулся. Женщина стояла в проеме, глядя туда, куда умчались все больничные роботы.
– Ой, нет – что-то лезет прямо сквозь стену.
Трент вздохнул:
– Ну, полагаю, придется помочь, если мы всё еще хотим воспользоваться действующим госпиталем.
Он отступил, пропуская большого хирургического робота, но, когда тот, ускорившись, потопал к повороту, снова спросил:
– Ты больничный ИИ?
Робот пожал сложными металлическими сочленениями и откликнулся:
– Я Флоренс.
Спир
Всё на станции катилось к полному хаосу, и, когда я открыл канал связи с Бсоролом, он просто сбросил меня в канал сенсорной загрузки. Прадор сражался, отстреливая роботов, столпившихся вокруг мавзолея Свёрла. Одни нападали на прадоров, вторые – на других роботов, а третьи старались прогрызть бронированные щиты, возведенные первенцами и вторинцами. Всё это показалось мне безумием: прадоры рисковали собственной жизнью, защищая останки отца.
– Там еще хуже, – заметил я. – Какого черта вообще происходит?
– Равновесие нарушено и продолжает смещаться, – ответила Рисс, которая, похоже, видела то же, что и я, заглядывая мне в голову – или, скорее, в мой форс, как и прежде.
– Объясни-ка.
– Тактический ИИ станции воспользовался недавними беспорядками как удобным случаем поубивать всех других местных ИИ; это и привело к тому бардаку, который ты видишь.
Я смотрел на змею-дрона, жалея, что по выражению ее морды ничего нельзя прочитать. Раньше ее слова намекали на то, что она знала больше, чем говорила, и сейчас я начал гадать, что же она делала все эти дни после убийства Свёрла. Впрочем… Я тряхнул головой. Имело ли это значение? Нет, важно было лишь то, что мы в беде. И тут я сообразил: у Трента, наверное, те же проблемы. Я попытался связаться с ним по радио – никакой реакции. Я проклял себя за то, что позволил им уйти, хотя на самом деле и не отвечал за их поступки. Просто глупо будить и лечить людей – «моллюсков» в подобном месте. И какого черта Сепия ушла с ними? Уж она-то ведь наверняка умнее…
– Куда здесь – к прадорам? – спросил я, озирая ремонтную трубу.
– Зачем тебе к ним? – удивилась Рисс.
– Я хочу вернуть свой корабль, и потому нуждаюсь в помощи, – объяснил я. – А здесь только у детей Свёрла есть оружие.
– А зачем им помогать тебе?
– Просто скажи, куда идти, Рисс.
После долгого молчания Рисс мотнула головой, обозначая направление.
– Спасибо. – Я потянулся, подхватил шип, оттолкнулся им от стены и двинулся по указанному пути. – Бсорол, мой корабль захвачен, – сообщил я. – Я иду к тебе.
В форсе всплыла трехмерная карта с мигавшей красной точкой, которая отмечала мое нынешнее местоположение. Я попытался сориентироваться, сверяясь с изображениями с камер впереди, но обнаружил, что сейчас, когда мой форс потерял массу программ, это стало гораздо труднее, чем раньше. Поймав торчавшую из конструкций рукоятку, я оглянулся на Рисс, которая все еще дрейфовала в трубе, там же, где я ее оставил. Секунду спустя она, передернувшись, поползла ко мне сквозь вакуум, воспользовавшись, вероятно, магнитной подвеской или каким-нибудь внутренним гравидвижком.
– Сюда, – поравнявшись со мной, уронила она и скользнула вперед.
– Тебе там будут не рады, – заметил я, последовав за ней.
– Едва ли они узнают о моем присутствии, – ответила Рисс.
Ну конечно, она включит «хамелеонку».
Всего через несколько минут розовым сиянием обозначился конец трубы, и визор автоматически приглушил яркость. Впрочем, мы сейчас же обнаружили, что труба обрублена и торчит посреди опустошенного взрывом сферического помещения, устланного обломками. Сияние исходило откуда-то слева, и хотя источник я не разглядел, я уже видел раньше, что даже крохотная дырочка способна пропустить столько света, сколько не вынести человеческому глазу, ведь здешний гипергигант в миллионы раз ярче Солнца.
