Темнота плавно заполняла комнату. Сгущаясь, обволакивая предметы вокруг. Уличный фонарь норовил заглянуть сквозь занавески, отбрасывая причудливые тени на потолок. Он словно подглядывал за нами, лежащими на полу, выравнивающими дыхание. Я разглядела медведя, державшего воздушный шар, вспомнила любимый в детстве мультфильм и улыбнулась в темноту.
— Женька, — шепнул Димка в ухо и прижал мой подбородок к своей щеке. — Ты как?
— Немного твердо на полу, а в целом отлично.
— Вот она, та минута, когда я жалею, что бросил курить.
— Кажется, у меня есть сигареты, правда тонкие, — подняла я голову. — Давай пошалим, в смысле, по одной?
— Ты разве куришь? — удивился он. Я села, прикрыла рукой грудь и потянулась к простынке:
— Нет. Они мне для дела нужны были.
— Для какого ещё дела? — нахмурился он и тоже сел. Я чмокнула его в кончик носа, поднялась и замоталась в простыню:
— Потом расскажу. Идёшь?
Я прошлепала в кухню, отыскала сумку и вынула сигареты. Димка возник следом, изображая привидение, в накинутом на плечи одеяле. Я посмеялась и на всякий случай предупредила:
— Свет не включай, Каспер.
Димка поправил «полы» своего наряда, выгнулся, выставив одно плечо, и заявил, что он мужчина в самом рассвете сил.
— Я заметила, — хмыкнула я.
Курить решили во дворе, на ступеньках. Трясли пепел в прихваченную с собой кружку и жалели, что звёзд не видно. Голова кружилась от сигарет, чувств и случившегося уже секса. Горящий напротив огонек и, с каждой затяжкой отсвечивающая, довольная физиономия Димки напоминали — произошедшее не сон. Я задумалась, как мы к этому пришли и загрустила. Выходит, я сама склонила его заняться со мной любовью? Может он ничего подобного и не желал, а я вынудила его своими разговорами о интересе…
Даже не так, секса-то он наверняка желал, мужчины всегда его хотят. Вопрос в другом: в принципе хотел или конкретно со мной, короче, занимался любовью или сексом? Может, я вообще ему Жанну напоминаю?
«Выбрось эти глупости из головы», — посоветовала я себе, затушила сигарету и припустила умываться.
Димка двигал кровати в спальне. Я подняла одну бровь и вопросительно уставилась на этого деятеля.
— Сооружаю двуспальную кровать, — пояснил он. Разглядел мой немой вопрос в темноте или сам догадался, судить не берусь. — Ты не против?
Я была не против, а очень даже за. Только перед ним равнодушно пожала плечами, валяй, мол. Он закончил с мебелью, я застелила белье и улеглась. Димка умылся и через несколько минут, подсунул мне руку под голову. А вскоре полез целоваться. Я отстранилась и попыталась заглянуть ему в глаза:
— Дим, там на дороге, когда мы впервые встретились, у тебя не возникло сомнений, что я не Жанна?
Щуров немного помолчал, соображая куда я клоню, и уставился в потолок.
— Вы разные, это же очевидно, — в голосе уверенность. — Я вообще не понимаю, как мог принять тебя за Жанну, — он теснее прижал меня к себе и засмеялся: — Сейчас я окончательно в этом убедился.
Я ему треснула по плечу. Балбесина!
Ночью шёл дождь. Я несколько раз просыпалась, убеждалась, что Димка рядом, слушала шлепки капель и засыпала вновь. В крайнее из таких пробуждений мне померещились шаги за окном. Дождь шуршит, старается. Местные порадуются за урожай. Я теснее прижалась к теплому телу рядом и поспешила зажмуриться, пока окончательно не проснулась. Рассвет. Мутный, туманный и неприятный.
«Спи, — сказала я себе. — До утра ещё полно времени». Надеюсь, утро нас встретит более жизнерадостно.
Утром пейзаж за окном интересовал меня меньше всего. Не помню, что было первым: почувствовала вторжение человека или услышала манерное цоканье…
Я открыла глаза и вздрогнула. Мигом растворились остатки тягучего сна. В проёме стояла Жанна, привалившись плечом к косяку. Верхняя губа вздернута, на указательном пальце висит мой бюстгальтер. Хлопковый, усыпанный мелкими вишнями. Едва держится на пальце, за бретельку. Сестрица покачала предмет моего гардероба в воздухе и раздраженно протянула:
— Господи, когда ты научишься выбирать себе бельё! Так, а что здесь, собственно, происходит?
Глава 29
В воздухе витали сотни маленьких бомб. Один резкий взгляд, грубое слово или неосторожное движение и, казалось, взорвутся. Разлетятся на куски, впиваясь осколками под кожу. Хотя, не исключаю, что вертелись они вокруг меня одной, а эти двое сохраняли хладнокровие. Выглядели они, как будто, спокойно. А может это я превратилась в одну сплошную «бомбу», вдобавок испытывающую неловкость.
Димка встал, буркнул Жанне «привет», с той интонацией, словно, виделись накануне, и занялся поиском своей одежды. Жанка по-прежнему торчала в проёме, ухмылялась, сложив на груди руки. Я почувствовала раздражение. Не знаю, что меня бесило больше: ухмылка сестры или беспечно дефилирующий перед ней в одних боксерах Щуров.
Наконец, Димка собрал все предметы своего гардероба, оделся и ушел на кухню. Я облачилась в легинсы и футболку, потому как, они находились тут, в спальне, а потом отправилась собирать своё барахло. Вечером, в потемках, мы не потрудились их прибрать. Мой бюстгальтер Жанна ещё раньше бросила мне в ноги, оставались джинсы и майка. Трусики, слава богам, были на мне. В кухне мы появились с сестрицей одновременно.
— Я вам чайник поставил, — пропел Димка, повернулся ко мне и строго добавил: — Сидишь тут и ждёшь меня. Не вздумай выйти из дома. — Он чмокнул меня в щеку, вполне невинно, и направился на выход. Уже в дверях повернулся и бросил Жанне: — Тебе советую тоже самое, кстати.
— Спасибо за заботу, — проворковала ему в спину сестрица и на меня уставилась.
«Не дождешься, — мысленно сказала я. — И не подумаю ревновать».
Я умылась (Жанна бродила в это время по дому), налила чай в две кружки и позвала её. Та не замедлила явиться, шагнула ко мне и раскинула руки:
— Давай, обнимемся что ли, младшенькая!
Она права. Я действительно младше на одиннадцать минут. Только ни опеки, ни заботы о «младшенькой» в её глазах я не заметила, одно ехидство. Но так нельзя, сестры должны быть близки, поддержкой друг друга, как бы банально это не звучало. Я шагнула навстречу, Жанка заключила меня в объятия, едва прижавшись к плечам ребром ладоней, будто у неё ногти не высохли. Обдало меня духами… будь здоров, но за ними маскировался ещё один аромат.
