XXVIII
Но вы этого не понимаете, да и выражение лица у вас не соответствует вашему положению. Так бывает часто с людьми, у которых дом в трауре, а они сидят в цирке или театре, не зная о своем несчастии. Но, глядя вдаль с высоты, я вижу, какая гроза или надвигается на вас и разразится немного позже, или настолько приблизилась, что готова уничтожить вас и ваше достояние. Да и теперь, хотя вы смутно представляете себе это, разве не кружит вас бешено какой-то вихрь, вселяя в вас отвращение и стремление к одним и тем же предметам и то поднимая вас высоко вверх, то низвергая в бездну?..
(Конец потерян.)
Трагедии
Медея
Действие первое
Медея. Хор коринфян
Медея
О боги брачные и ты, Люцина,
Супружеского ложа страж и та,
Кто научила Тифиса построить
Корабль, порабощающий пучину,
И ты, морей свирепый властелин
И день распределяющий по миру
Титан лучистый, и священнодействам
Безмолвным доставляющая свет
Трехликая Геката, и все боги,
Которыми поклялся мне Язон,
И ты, кого Медее призывать
Всего законней: вечной ночи хаос,
Страну теней, противную богам,
Владыку царства мрачного с царицей
Подземною, похищенною им, —
Я голосом зловещим призываю.
Теперь, теперь, богини отомщенья,
Предстаньте со змеями в волосах
И с факелом в руках окровавленных,
Предстаньте, страшные, какими вы
На мой явились брак, и новобрачной,
И тестю, и всей царственной семье
Несите смерть. А мужу моему
О худшем я молю: пускай он нищим
Блуждает по безвестным городам,
Изгнанником бездомным. Пусть тоскует
Он обо мне, отверженной жене,
Пусть те ж пороги дважды обивает.
И – верх скорбей – ему желаю я
Детей, отцу и матери подобных.
Уж месть моя рождается на свет:
Я – мать детей. Но в жалобах напрасных
Я трачу время. Или не пойду
Я на врагов, из рук не вырву факел
И с неба свет! И это видит Солнце,
Наш пращур? И еще на колеснице
Стремит свой путь по чистым небесам!
И все ж не возвращается к восходу.
Дай, дай мне мчаться в отчей колеснице.
Дай мне, родитель, огненные вожжи,
Чтоб править бегом солнечных коней.
Коринф, разъединяющий два моря,
Огнем сожженный, их соединит.
Одно мне остается: брачный факел
На празднике сама я понесу,
И вслед священнодейственным молитвам
На алтарях я жертвы заколю.
По внутренностям средство к наказанью
Ищи, душа, коль ты еще жива,
Когда еще в тебе от прежней мощи
Кой-что осталось; прочь твой женский страх!
Исполнись всей жестокостью Кавказа!
Нечестия, что зрели Понт и Фазис,
Увидит Истм. Неведомое миру,
Ужасное для неба и земли,
Встает в уме: и раны, и убийства,
И погребенье членов по частям.
О слишком легком я упомянула:
Я это девой делала, ужасней
Теперь мой гнев, и большее злодейство
Прилично мне, как матери детей.
Так препояшься гневом и на гибель
Излей всю ярость. Браку твой развод
Да не уступит. Как оставить мужа?
Так, как за ним бежала! Ну, не медли ж!
Приобретенный преступленьем дом
Оставить должно через преступленье.
Хор
Боги горных небес, боги морских пучин
Да придут теперь с благоволением
Царский брак освятить, с ними же весь народ.
Первым, белый телец, шею свою склони
Пред носящими скипетр, пред громовержцами.
И Люцину смирит телочка снежная,
Что не знала ярма. Более нежною
Жертвой мы одарим кроткую мать любви,
Марса держит она руки кровавые.
Всем народам дарит, войны ведущим, мир
И из рога струит нам изобилье благ.
Ты, свидетель всегда брачных законных уз,
Вещей дланью своей ночь прогоняющий,
Томной, хмельной стопой в дом, Гименей, войди,
Увенчавши чело нежным венком из роз.
И предвестница ты красных обеих зорь.
Ты, что поздно, звезда, всходишь для любящих.
Жадно матери ждут, девушки ждут тебя,
Скоро ль ты разольешь свой лучезарный свет?
Красотой новобрачная
Побеждает кекропских дев,
Тех, кого у Тайгетских гор,
Словно юношей, град растит,
Славный город, лишенный стен.
Тех, кого Аонийский ключ
Омывал и святой Алфей.
Уступил бы красой лица
Эзонийскому витязю
Порождение молнии
Тигров поработивший бог,
И треножники движущий
Брат суровой своей сестры.
Уступил бы ему Поллукс,
Вместе с Кастором – бог боев.
Небожители, вас молю:
Пусть же, пусть побеждает жен
Новобрачная, муж – мужей.
Если встанет она в хоре коринфских жен,
Затмевая других, блещет ее лицо.
Так, лишь солнце взойдет, гибнет сиянье звезд
И густые стада ярких ночных плеяд
Пропадают, когда Феба чужим лучом
