Гробы гробами.
Прежде всех болезнь на овец напала:
Плохо щиплет сочные травы агнец.
Поднял руку жрец, поразить готовясь
Шею жертвы раной глубокой: слабый
Бык, блеснув золочеными рогами,
Пал мгновенно наземь, зияет в шее
Рассеченной рана большая; крови
Не видать на остром железе. Черный
Гной противный льется один из раны.
Звонконогий конь на ходу слабеет
И, ногой передней споткнувшись, наземь
Всадника валит.
На лугах валяется скот забытый,
Бык хиреет в стаде осиротелом,
В уменьшенном стаде пастух слабеет,
Умирая сам среди телят зачахших.
Не боятся хищных волков олени,
Замолкает гневного льва рыканье,
Прежней нет свирепости у медведей,
У змеи пещерной не стало яда,
Ссохлось жало, жалобно умирает.
Леса, потерявши кудрявый убор,
Не бросают на горы прохладную тень,
Не зелены низы от тучной земли,
Не гнется полная Вакхом лоза
Под гнетом ветвей.
Все в мире почуяло нашу беду,
Разбивши Эреба глухого затвор,
Несется толпа преисподних сестер
Со светочем адским. Смешал Флегетон
С волнами Сидонскими Стикса волну.
Высоко летая, жадную пасть
Оскалила Смерть, все крылья развив.
И бодрый, и свежий под бременем лет,
Старик-перевозчик с широкой ладьей
Едва успевает усталой рукой
Налегать на весло. И ему невмочь
Везти все новые толпы теней.
Но мало того. Идет молва,
Что пес порвал железную цепь
И бродит в наших местах. Земля
Ревет и стонет. По рощам ночным
Блуждают громадные призраки. Лес
Кадмейский, свой снег отряхая, дрожал
И дважды Диркею мутила кровь.
В молчанье ночном
Уж выли не раз Амфионовы псы.
О новый, ужасный смерти вид.
Ужасней чем смерть! По членам больным
Разливается слабость, краснеет лицо,
По коже всей легкие пятна пестрят,
Покрывается потом вся голова,
И жаркий огонь пожирает ее;
Сжигает он тела всю крепость вконец,
Надувает ланиты от крови; зрачки
Неподвижно стоят, и проклятый огонь
Снедает все члены; в ушах звенит;
Из ноздрей струится черная кровь,
Разорвавшая жилы. Повсюду внутри
Клокотанье слышно. Несчастный бежит
И сжимает холодные камни в руках.
А кто без призора, чей дом опустел,
Устремляется к свежим ключам: от воды
Разгорается жажда сильней и сильней.
Валяются люди, припав к алтарям,
И молят о смерти: лишь это одно
Оставили боги. Ко храмам спешат
Уже без надежды на милость небес,
Но чтоб смертью насытить ярость богов.
Кто ко двору подходит быстрым шагом?
Креонт ли то, породой и делами
Прославленный, виденье ли пустое,
Представшее моей больной душе?
Да, это он, желанный всем Креонт.
Действие второе
Эдип. Креонт
Эдип
Я весь дрожу от ужаса, боясь
Решения судьбы. Трепещет грудь
От чувств двойных. Когда с надеждой страх
Мешается, в смятении душа,
Боясь узнать о том, чего желает.
Супруги нашей брат, когда приносишь
Ты помощь нам, скорее объяви.
Креонт
Ответ судьбы двусмысленен и темен.
Эдип
Тот, кто в беде дает совет неясный,
Отказывает в нем.
Креонт
Загадкой темной
Обычно бог дельфийский кроет тайну.
Эдип
Вещай ответ, хоть и неясен он:
Один Эдип загадки разрешает.
Креонт
Изгнаньем искупить цареубийство
И отомстить за Лайя бог велит.
Не раньше просияют небеса
И воздух станет чистым и безвредным.
Эдип
Кто был убийцей славного царя?
Скажи, кого указывает Феб,
Чтобы он был немедленно наказан.
Креонт
Умоляю, безопасно разреши мне рассказать,
Что я видел, что ужасно и для слуха, и для глаз.
Еще члены цепенеют, холодеет в жилах кровь…
Лишь смиренными стопами в храм священный я вошел
И воздел с молитвой руки, призывая божество,
С двух вершин Парнаса снежных загремел ужасный гром,
Дрогнул Фебов лавр священный и кудрями закачал,
И внезапно стали воды Касталийского ключа.
Одержима Аполлоном, разметала волоса
Прорицательница-дева; лишь к пещере подошла,
Как оттуда грянул голос, слишком громкий для людей:
«Кроткие звезды тогда вернутся Кадмовым Фивам,
Если изгнанником ты оставишь источник Диркейский,
В смерти виновный царя и Фебу с детства знакомый.
Нет, не долго тебе наслаждаться ложем преступным.
Будешь с собой воевать, войну оставишь и детям.
Ты, бесстыдный, опять вернувшийся матери в чрево».
Эдип
Что я свершу по приказанью бога,
То подобало совершить давно,
При пепле мертвого царя, чтоб скиптр
Священный не был осквернен коварством.
Ведь долг царя – блюсти права царей,
Не позаботится о мертвом тот,
Кому живой он страшен был.
Креонт
Заботе
