Послушный господину. Но когда
Приблизится добыча, шеей всей
Он рвется прочь, хозяина торопит,
И лает, и срывается с ремня.
Не скроет гнев, когда он кровь почуял,
Но надо скрыть. Смотри, как он угрюм,
Как волосы нечесаны и грязны,
Как борода растрепана. Но буду
Любезен с ним. – Я брата видеть рад,
Простри мне долгожданные объятья!
Да стихнет гнев. С сегодняшнего дня
Пускай царят любовь и благочестье,
А ненависть уйдет из наших душ.
Тиэст
Я мог бы оправдать себя во всем,
Когда б ты не был так великодушен.
Но признаюсь, да, признаюсь, Атрей:
Я все свершил, что ты предполагаешь.
И ты своей любовью приумножил
Мои грехи. Виновен вдвое тот,
Кто пред таким виновен добрым братом.
Слезам здесь место. В первый раз меня
Просителем ты видишь: до сих пор
Ничьих колен не трогал я руками.
Отложим гнев и гордость из души
Исторгнем вон. В заложники прими
Детей невинных.
Атрей
Не касайся, брат,
Моих колен, приди в мои объятья,
А также вы, охрана стариков,
К груди моей, о юноши, прильните.
Брось грязную одежду, пощади
Мои глаза, подобный моему
Надень убор и радостно владей
Твоею долей царства. Для меня
Нет более похвального деянья,
Чем брату возвратить престол отцовский:
От случая зависит быть царем,
Но добродетель – царство дать другому.
Тиэст
Пусть боги, брат, такою же ценой
Тебе отплатят. Нищете моей
Претит венец, и не прельщает скиптр
Несчастных рук. Позволь укрыться мне
Среди толпы.
Атрей
Вместит нас царство двух.
Тиэст
Все, что твое, и мне принадлежит.
Атрей
Кто отвергает милости Фортуны?
Тиэст
Кто знает, как легко они уходят.
Атрей
Ты хочешь славе брата помешать?
Тиэст
Уже стяжал ты славу, остается
Мне о моей подумать. Я решил
Отвергнуть трон.
Атрей
И я его покину,
Когда нельзя с тобою разделить.
Тиэст
Что ж! Я готов, принявши титул царский,
Тебе служить оружием и правом.
Атрей
Укрась венцом почтенное чело,
А я пойду для жертвоприношенья.
Хор
Кто поверит? Атрей свирепый, в гневе
Необузданный и неукротимый,
Цепенеет впезапно, видя брата.
Нет любви сильней, чем любовь от сердца:
Распри между чужими бесконечны,
Неразрывны любви семейной узы.
Вспыхнул гнев по причинам не ничтожным,
Мир порвал, и запели грозно трубы,
Легкой конницы зазвенели сбруи,
Засверкал отовсюду меч булатный,
Направляет удары разъяренный
Марс, алкающий вечно свежей крови.
Но смиряет железо и приводит
Благочестье враждебных братьев к миру.
Бог какой даровал нам мир желанный
После всех тревог? И давно ль в Микенах
Грохотало оружье войн гражданских.
Мать в слезах обнимала сына, жены
За возлюбленного дрожали мужа.
Неохотно брались за меч, спокойно
Спавший в ржавых ножнах во время мира.
Те упавшие обновляли стены,
Эти старые башни подпирали.
Замыкая врата замком железным.
Те бессонные проводили ночи,
Сторожа на зубчатых стенах башен.
Страх войны и самой войны страшнее.
Уж замолкли удары гроз железных,
Уж не слышно трубы военной грома,
Возвращается мир давно желанный
В город наш, ликованьем снова полный.
Так, когда глубоко вскипают волны,
Возле Бруттия под напором Кора,
Стон стоит в отдаленных гротах Сциллы,
И трепещут матросы перед морем,
Извергаемым из нутра Харибды;
И боится отца Циклоп свирепый,
В огнедышащих недрах Этны сидя,
Он боится, чтоб не залили волны
Пламя, что горит в неизменных горнах.
И Лаэрт ожидает с каждым часом,
Что Итака его в волнах потонет.
Но едва истощились силы ветра,
Тихим озером голубеет море.
И страшившие моряков пучины
Покрываются парусами лодок,
И легко сосчитаешь золотистых
Рыб, играющих в лоне вод прозрачных,
Там, где только что под свирепой бурей
Содрогалися до основ Циклады.
Все на свете непрочно. Вслед за горем
Счастье следует, но короче счастье.
Миг один, и упал с вершин успеха
В глубь несчастия смертный. Кто сегодня
Сам другим раздает царям короны,
Перед кем преклоняются народы,
По чьему мановенью прекращают
Войны Мед и палимый солнцем индус,
И – гроза парфян – дагов конных рати,
В страхе держит свой скиптр, боясь всесильной
Власти случая и времен теченья.
Вы, кому властелин земли и моря
Право страшное дал над жизнью смертных,
Отложите надменность. Чем грозите
Вы ничтожным в сравненьи с вами людям,
Этим самым грозит вам тот, кто выше.
