Ведь над каждым царем царит сильнейший,
Тот, кого на восходе видел гордым,
Видит день убегающий во прахе.
Пусть чрезмерно никто не верит счастью,
Не теряет надежды в горе. Клото
Все мешает и не дает покоя
Колесу быстробежному Фортуны.
Кто настолько богами избалован,
Чтобы в завтрашнем дне мог быть уверен?
Бог смешает деянья наши в быстром
Вихревращенье.
Действие четвертое
Вестник. Хор
Вестник
О, если б ураган умчал меня,
Окутав черной тучей, чтоб не видеть
Ужасный грех! О, дом преступный! Даже
Для Тантала и Пелопса постыдный!
Хор
Что нового приносишь?
Вестник
Где мы? Где мы?
Здесь Аргос ли, хранящий свято память
Великих братьев, и Коринф, меж двух
Морей лежащий, или дикий Истр,
На чьих волнах господствуют аланы?
Гирканская ль земля под вечным снегом,
Иль степи, где кочует дикий скиф?
Где мыслимо такое преступленье?
Хор
Во всяком случае открой беду.
Вестник
Сначала дай мне дух перевести,
Расправить члены, скованные страхом.
Еще стоит свирепая картина
В моих глазах. Неистовые бури,
Умчите прочь меня, туда, где скрылся
Похищенный отсюда день!
Хор
Ты держишь
В тяжелой неизвестности меня.
Поведай все, скажи, кто виноват.
Не спрашиваю – кто, но кто из двух,
Скорей скажи.
Вестник
В дворце Атрея грозном
Есть башня, обращенная на полдень.
Она растет, подобная горе,
И давит город, вечно угрожая
Строптивым гражданам. Там есть приемный
Обширный зал, золоченые своды
Колонны подпирают расписные.
Доступен он для черни, но за ним
Скрываются таинственные залы:
Там древнее святилище царей,
И в глубине темнеет лес старинный.
Уж много лет железо не касалось
Его ветвей печальных. Кипарисы
Чернеют там, как тени гробовые,
И падубы, и тисы шелестят,
И, надо всеми высоко вознесен,
Могучий дуб господствует над рощей.
Сюда гадать приходят Танталиды,
Вступая на престол. Здесь в трудном деле
Они приходят помощи искать.
К ветвям дары прибиты: много труб,
Обломки колесницы Эномая, —
С испорченною осью колесо, —
И моря Миртила добыча вся.
Здесь Пелопса фригийская тиара,
Там – варваров порабощенных дань —
Хламида пестрая. Под тенью дуба
Ручей течет унылый, превращаясь
В болото черное. Его вода
Подобна Стиксовой волне заклятой.
Идет молва, что здесь глухою ночью
Подъемлется богов загробных стон.
Всю рощу оглашает звон цепей,
И воют тени мертвых. Видят здесь,
О чем и слышать страшно. Сонм теней
Блуждает здесь, несутся в пляске дикой
Невиданные чудища; огни
В лесу мерцают, и стволы деревьев
Стоят в огне, никем не зажжены;
И будит эхо троекратный лай.
Здесь даже день не прогоняет страха,
Здесь ночь всегда, и ужас привидений
Царит средь бела дня. Просящим здесь
На все даются верные ответы.
Пророческий исходит глас из бездны
С ужасным громом, и гудит пещера
В ответ на голос бога. В эту рощу
Вошел Атрей неистовый, таща
Трех отроков, и алтари украсил.
О, где найду достойные слова?
Он за спину им связывает руки
И украшает пурпуром чело.
На месте все: и фимиам, и Вакха
Святая влага, и с мукой соленой
Священный нож. Он соблюдает все,
Стараясь, чтоб свершилось по уставу
Его злодейство.
Хор
Кто ж берет железо?
Вестник
Он сам – жрецом, он сам мольбу возносит
И песню погребальную поет.
Он сам становится у алтаря,
Касается рукою обреченных,
Отводит им места и приближает
К железу, сам готовясь поразить.
Нет упущений в жертвенном обряде.
Трепещет лес, земля потрясена,
Колеблется дворец, как бы не зная,
Куда упасть, подобный кораблю
Средь бурных волн, а с левой стороны
Скользит звезда, след оставляя черный,
И на огонь возлитое вино
Стекает вниз струею темной крови.
С главы царя три раза пал венец,
Заплакали во храмах изваянья.
Всех знаменья смутили, но один
Атрей стоит недвижно, устрашая
Богов, ему грозящих. Переждав,
Он к алтарю подходит с диким взором,
Как бродит тигр голодный в чащах Ганга
Меж двух быков, и жадный до обоих,
Колеблется, с которого начать,
И пасть то к одному, то ко другому,
Оскалив зубы, приближает, так
Атрей ужасный пожирает взглядом
Двух отроков, на жертву обреченных,
В сомнении, кого зарезать первым,
Кого вторым убийством поразить.
Не важно это, – все же он в сомненье,
Желая все в порядке совершить.
Хор
Кого же первым поражает он?
