Уж видит грядущего горя черты
Мой ум – провозвестник близкой беды,
Свирепая буря грозит морякам,
Когда закипают без ветра валы.
Каких же ненастий, каких же тревог
Боишься, безумец? С доверием грудь
Пред братом открой, что б ни было там,
Твой страх запоздал, и причин ему нет.
Пускай не хочу, но смутный в душе
Блуждает ужас, внезапно из глаз
Вырываются слезы. Зачем? Почему?
Это скорбь или страх?
Иль блаженство всегда
Орошает слеза?
Атрей. Тиэст
Атрей
Отпразднуем в согласии взаимном
Сей день. Пускай он укрепит мой скиптр
И будет мира прочного залогом.
Тиэст
Насыщен я и яствами, и Вакхом.
Теперь мне будет верхом наслажденья
С детьми моими радость разделить.
Атрей
Поверь, они в объятиях отца,
Они здесь есть и будут, и никто
Не убежит. Проси, что хочешь, дам,
Всего отца толпой детей наполню.
Ты будешь сыт, не бойся. А теперь
Они с детьми моими за столом.
Я кликну их. Наш кубок родовой
Возьми теперь.
Тиэст
Беру трапезы брата
Прекрасный дар. Сперва богам отцов
Мы возольем, потом осушим чашу.
Но что это? Не слушаются руки
И с каждым мигом кубок тяжелей.
У самых губ вино бежит назад,
Течет вкруг рта, мои уста минуя,
И пляшет стол на дрогнувшем полу.
Огонь едва мерцает… Самый воздух
Оцепенел меж ночью и меж днем.
Что это? Потрясен, готов упасть
Небесный свод, туман сгустился черный.
И ночь одна в другую скрылась ночь.
Померкли звезды. Ужас безымянный,
Моих детей и брата пощади!
Пусть на мою презренную главу
Падет удар. Отдай же мне детей!
Атрей
Отдам, и уж никто их не отымет.
Тиэст
О, что волнует внутренность мою?
Что дрогнуло во мне? Там кто-то страждет,
И грудь моя чужим стенаньем стонет.
Придите, дети! Вас зовет отец.
Придите! Вас увижу и, как дым,
Рассеются смятение и горе.
Чу! Шепот их!
Атрей
Отец, открой объятия,
Они пришли… Не узнаешь детей?
Тиэст
(Узнавая головы детей.)
Я брата узнаю! И этот грех
Потерпишь ты, владычица Земля?
Зачем волною Стикса преисподней
Ты не затопишь нас? Не увлечешь
В пустой хаос все царство и царя?
Зачем не потрясешь основы зданий,
В развалины не обратишь Микены?
Уже пора, пора обоим нам
Стать возле Тантала. Разверзни грудь
И ниже место, где стонут наши предки,
В чернеющие пропасти свои
Навеки закопай и погреби
Под мутными волнами Ахеронта.
Пусть вечно тени грешные блуждают
Над нашей головой, и Флегетон
Крутит пески и огненные волны.
Земля, Земля! Бездейственною глыбой
Застыла ты, и больше нет богов!
Атрей
Прими ж скорее деток долгожданных —
Не задержал их брат. Упейся ими,
Целуй, раскрой объятия троим.
Тиэст
А договор? А милость, верность брата?
Так так-то ты забыл свою вражду?
Уже отец живых детей не просит,
И ненависть твоя, и преступленье
Останутся с тобой. Прошу тебя,
Как брата брат: отдай похоронить
Детей. Отдай, и на твоих глазах
Пожрет тела их пламень погребальный.
Увы! Отец их просит не для жизни.
А для того, чтоб потерять навек.
Атрей
Все, что осталось от детей твоих —
С тобой, с тобой же – то, что не осталось.
Тиэст
Готовишь ли их в пищу диким птицам,
Иль лютый зверь терзает их тела?
Атрей
Ты сам пожрал их в пире нечестивом.
Тиэст
Так вот на что взглянуть стыдились боги
И вспять бежал оторопевший день?
Какие вопли я издам, несчастный,
И где найду слова? Я вижу, вижу
Отрубленные головы и руки
И раздробленных голеней следы —
Все что отец оставил ненасытный,
Внутри меня утробы их крутятся,
И, запертые, просятся на свет.
Подай мне меч, уже на нем моей
Так много крови, я железом путь
Открою детям. Не даешь меча?
Тогда я выбью их из этой груди
Ударом кулака!.. Останови,
Несчастный, руку, пощади их тени!
О, кто видал нечестие такое?
Ни жители суровых скал Кавказа
И не Прокруст – Кекроповой земли
Гроза и бич. Отец – давлю детей,
Они – меня. Где мера преступленью?
Атрей
Есть мера преступленью, но для мести
Пределов нет. И этого мне мало.
Я должен был прижать твои уста
К их свежим ранам, чтоб живых детей
Ты выпил кровь. Поторопился
В чрезмерном гневе. Раны я нанес
Железом, заколол у алтаря.
Умилостивил жертвою пенатов
И, члены отрубив у мертвых тел,
Их растерзал на мелкие куски.
Одни из них в кипящие котлы
Я погрузил, другим же дал сочиться
