Так почему же Астрономы не начинали свою науку с того же, с чего начинался разбираемый ими материал? Потому, что они начинали с астрономического года, который, как было сказано выше, зародился у наций по меньшей мере через тысячу лет; его могли удостоверить астрономам только соединения и противостояния созвездий и планет на небе, но ничто из тех вещей, движение которых могло быть прослежено здесь, на земле; в этом погибло благородное старание кардинала Пьера д’Айи. Поэтому столь мало были плодотворны для Начал и Непрерывности Всеобщей Истории, которые и после этих ученых все еще продолжают отсутствовать, два удивительных ума с их ошеломляющей эрудицией – Иосиф Юстус Скалигер в его «Исправлении» и Дионисий Петавиус в его «Учении о Временах».
О поэтической географии
Теперь нам остается, наконец, прояснить второй глаз Поэтической Истории – Поэтическую Географию. Соответственно указанной нами в Аксиомах
{512} особенности человеческой природы (что люди описывают вещи неизвестные или удаленные по сходству с вещами известными и близкими, если у людей нет о них истинной идеи или если они должны разъяснить ее тому, кто ее не имеет), Поэтическая География зародилась в отдельных своих частях и во всем своем целом из ограниченных представлений о пределах самой Греции. Когда же Греки впоследствии разошлись по миру, то и География стала распространяться и приобрела ту распространенную форму, в какой она дошла до нас. Античные Географы соглашались с этой истиной, но они не умели применять ее; они утверждали, что Древние Нации, приходя в земли чужие и далекие, давали свои родные имена городам, горам, рекам, холмам, морским проливам, островам и предгорьям.
Итак, в пределах Греции зародилась Восточная часть, названная Азией или Индией; Западная часть, названная Европой или Гесперией; Север, названный Фракией или Скифией; Юг, названный Ливией или Мавританией. Таким образом, части Мира были названы именами частей маленького мира Греции по сходству местоположения с точки зрения Греков, смотревших на Мир так, как если бы он был продолжением различных частей Греции. Очевидным доказательством этого являются Главнейшие Ветры: они в греческой Географии сохраняют те названия, которые они должны были, несомненно, иметь первоначально в пределах самой Греции; так кобылицы Реза были оплодотворены на берегах Океана (как мы сейчас увидим, так называлось всякое море с неограниченным кругозором) Зефиром, западным ветром Греции, и так же на берегах Океана в первом значении этого слова (о чем мы только что говорили) от Зефира родились кони Ахилла; а кобылицы Эврихтония, как говорит Эней Ахиллу, были оплодотворены Бореем, северным ветром той же Греции. Эту истину о Главнейших Ветрах подтверждает нам невероятное распространение греческого ума и огромная распространенность греческого способа выражения: по своей горе Олимпу, где во времена Гомера пребывали боги, они назвали звездное небо, и это название за ним сохранилось.
Соответственно таким Основаниям, за большим полуостровом, расположенным к востоку от Греции, сохранилось название «Малая Азия», тогда как самое имя «Азия» перешло на огромную восточную часть Мира, которую мы теперь называем словом «Азия» в абсолютном смысле. Обратно тому, сама Греция, расположенная к Западу относительно Азии, была названа Европой, которую похитил Юпитер, превратившись в быка; впоследствии имя «Европа» распространилось на этот второй громадный континент до западного Океана. Гесперией называли ту западную часть Греции, где (в пределах одной четверти горизонта) восходит вечерняя звезда 'Есгтгерод впоследствии Греки увидели Италию в том же самом направлении и назвали ее Hesperia magna
{513}; наконец, они продолжили то же самое направление до Испании и назвали ее Hesperia ultima
{514}; в противоположность этому Итальянские Греки должны были называть Ионией восточную по отношению к ним часть заморской Греции; это имя сохранилось за разделяющим обе Греции Ионийским Морем; позднее, по сходству местоположения обеих Греций, Туземной и Азиатской, туземные Греки называли Ионией восточную по отношению к ним часть Малой Азии (весьма правдоподобно, что Пифагор прибыл в Италию из первой Ионии, с Саме
{515}, одного из островов, над которыми царствовал Улисс, а не с Самоса второй Ионии). Из греческой Фракии пришел Марс, несомненно, Греческое Божество; оттуда же должен был прийти Орфей, один из первых Греческих Поэтов-Теологов. Из греческой Скифии пришел Анахарсис, оставивший в Греции Скифские Оракулы: они должны были быть похожи на Оракулы Зороастра, так как первоначально необходимо должна была существовать одна История Оракулов, почему Анахарсис и был принят в число древнейших Богов-Предсказателей; позднее эти оракулы Лицемерие перенесло в Догматы Философии: так, например, Орфикам приписывали стихи Орфея, хотя они, как и Оракулы Зороастра, не содержат ничего поэтического и слишком сильно пахнут Платонической и Пифагорейской Школой. Ведь из этой самой Скифии, от туземных Гипербореев, должны были прийти в Грецию и два знаменитых оракула, Дельфийский и Додонский (соответствующее сомнение мы выставили в «Примечаниях к Хронологической Таблице»), так как в Скифии, т. е. среди туземных Греческих Гипербореев, Анахарсис был убит своим братом Кадвисом за то, что хотел ввести Культуру при помощи греческих законов: таких успехов достиг Анахарсис в «Варварской Философии» Хёрниуса, которых сам для себя он не смог найти. По тем же самым соображениям оттуда же должен был происходить Скиф Абарис, написавший, как говорят, Скифские Оракулы; они могут быть лишь такими же, как только что названные Оракулы Анахарсиса; и он написал их в той самой Скифии, где Идантура много времени спустя писал посредством вещей; поэтому приходится думать, что эти оракулы были написаны каким-нибудь обманщиком уже после того, как там была введена греческая философия; впоследствии же Оракулы Анахарсиса из-за тщеславия Ученых были приняты за не дошедшие до нас Оракулы Тайной Мудрости. Замолксис был Гетом, равно как Гетом был и Марс; Замолксис (по сообщению Геродота) перенес к Грекам догмат о Бессмертии души. Совершенно так же из какой-нибудь греческой Индии должен был прийти Вакх, триумфатор Индийского Востока, т. е. из какой-нибудь греческой земли, богатой поэтическим золотом; и Вакх совершает триумф на колеснице из золота, т. е. пшеницы; поэтому он оказывается таким же укротителем змей и тигров, каким Геркулес – гидр и львов (как было разъяснено выше). Во всяком случае то название, которое Пелопоннес сохраняет до наших дней, Морея
{516}, доказывает нам более чем достаточно, что Персей, несомненно греческий герой, совершил свои подвиги в туземной Мавритании, так как Пелопоннес находится в таком же отношении к Лхайе, в каком Африка к Европе. Из этого мы можем понять, что Геродот ничего не знал о своих собственных Древностях, в чем его упрекает Фукидид; он рассказывает, что Негры (mori) когда-то были белыми: однако то были, несомненно, Негры его Греции, которая до сих пор называется «Белая Морея». Таким образом, от чумы именно этой Мавритании
[209] Эскулап своим искусством избавил свой родной остров Кос: ведь если бы он избавил от чумы народы Марокко, то он избавил бы тем самым от чумы весь мир. В этой Мавритании должен был Геркулес изнемогать под тяжестью неба, которое старый Атлант уже устал поддерживать; первоначально именем его называлась гора Ато, впоследствии ставшая Serrium, перешеек, разделяющий Македонию от Фракии; и до сих пор осталась между Грецией и Фракией река, называемая «Атлант»; позднее, когда в Гибралтарском проливе увидели горы Абила и Кальпе, также посредством морского пролива отделяющие Африку от Европы, тогда по имени Геркулеса были названы возвышающиеся там столбы, поддерживающие, как было сказано выше, небо; а находящаяся неподалеку оттуда в Африке гора была названа «Атлас».
