IV. Таким образом, то, что называлось Jous, «Юпитер», а сокращенно выговаривается как Jus, прежде всего должно было обозначать жир предназначавшихся Юпитеру жертв (соответственно сказанному выше); совершенно так же во времена вернувшегося варварства Каноном назывался и церковный закон и то, что при эмфитевзисе арендатор платит прямому хозяину, так как весьма вероятно, что эмфитевзис впервые был введен Духовенством, которое само не могло обрабатывать церковные земли и давало их обрабатывать другим. С двумя этими названными здесь вещами совпадают две, названые выше: первая – что у Греков νόμος значит «закон», а νόμισμα – «монета»; вторая – что Французы называют lоу закон, a aloy – монету. Jous Optimus говорили вместо «Юпитер сильнейший», так как он силою молний положил начало Божественному Авторитету в первичном его значении, т. е. собственности, как мы говорили выше, ибо каждая вещь принадлежала Юпитеру. Следующая истина Рациональной Метафизики о Вездесущии Бога (в ложном смысле приписанная Поэтической Метафизике):
…Jovis omnia plena
{289},
породила Человеческий Авторитет для Гигантов, оккупировавших первые в мире пустые земли. И именно это значение слова «собственность» в Римском Праве продолжало называться Jus Optimum. Однако первое туземное значение этого слова весьма отличалось от того, какое сохранилось до позднейших времен: в момент своего зарождения оно значило, как Цицерон
{290} определяет в одном золотом месте своих Речей, «собственность на недвижимое имущество, свободное от обременения, не только личного, но и общественного»; эта собственность называлась optimum, так как опиралась на право силы (оно соответствовало первым временам мира), на право «сильнейшего», ибо такая собственность не была ослаблена никаким чужестранным налогом. Эта собственность должна была принадлежать Отцам в состоянии Семей, т. е., следовательно, это была естественная собственность, возникшая раньше гражданской. Когда впоследствии из Семей составились Города на основе того dominium optimum, которое по-гречески называется Sixaiov apicnrov, тогда Города возникли в форме аристократий, как вскоре мы покажем, и соответственно такому их происхождению у Латинян Республики Оптиматов назывались даже «Республиками Немногих», ибо их образовали те
…pauci quos aequus amavit
И Герои в своих героических распрях с плебеями основывали свои героические права на божественных ауспициях; в немые времена они обозначали их птицей Идантуры, крыльями греческих Мифов, наконец на артикулированном языке Римские Патриции говорили: auspicia esse sua
[141]. Ведь Юпитер молниями, т. е. величайшими ауспициями, ниспроверг на землю или услал под землю в горные пещеры первых Гигантов; и тем, что он их ниспроверг, он предоставил им счастье стать господами над недрами той земли, где они, спрятавшись, осели; тем самым они стали господами в первых Республиках. Опираясь на такую собственность, каждый из них говорил: Fundus fieri вместо fieri auctor
{204}. И из их личных семейных «авторитетов», впоследствии объединенных, как мы вскоре увидим, возник гражданский, т. е. публичный «авторитет» правящих Героических Сенатов. Это объясняет столь часто встречающаяся в Греческих Республиках Медаль (по Гольциусу) с изображением трех человеческих ног, соединенных в центре и подошвами ступней поддерживающих окружность: она обозначает земельную собственность всякой страны, или территории, или области каждой Республики, т. е. то, что теперь называется «верховным владением» (dominium eminens) и иероглифически обозначается яблоком, которое ныне увенчивает Короны Гражданских Властей, как будет разъяснено ниже. Для обозначения «сильнейшего» вообще говорили «три»; так, Греки обычно пользовались этим числом, чтобы образовать превосходную степень, как и теперь еще говорят Французы; соответственно такому способу выражения молния Юпитера были названа «трехконечной»; она сильнейшим образом бороздит воздух, и потому, может быть, эта идея первоначально относилась к воздуху, потом к земле и, под конец, к воде; говорили «трезубец Нептуна», который, как мы увидим, был чрезвычайно крепким багром для хватанья, т. е. для ловли кораблей; и Цербера называли «трехгорлым», т. е. «с широчайшим горлом». Сказанное здесь о Родовых Гербах нужно было бы предпослать тому, что об их Основаниях говорилось в первом издании настоящего Произведения, и это – третье место той Книги, ради которого мы не сожалеем, что она вышла в свет
{291}.
V. Из всего вышесказанного следует, что с этих открытых Меркурием Трисмегистом для Египтян букв и законов, с этих характеров и «имен» Греков, с этих «имен», обозначавших принадлежность к роду и право для Римлян, должны были бы три главы такого учения – Гроций, Зельден и Пуфендорф – начинать разговор о Естественном Праве Народов; так, они должны были бы с пониманием объяснить его Иероглифами, Мифами и медалями тех времен, когда основывались Языческие Нации, они должны были бы посредством Метафизической Критики Основателей Наций установить то, что пролило бы первый свет на современную Филологическую Критику Писателей, которые появились много больше, чем через тысячу лет после того, как были основаны Нации.
Последние королларии
о Логике Ученых
I. Из всего того, что мы рассматривали до сих пор при помощи Поэтической Логики о Происхождении Языков, следует, что во все позднейшие времена справедливо считали первых Создателей Языков Мудрецами, так как они давали имена вещам по их естественной сущности и по их характерным свойствам; выше мы видели, что у Греков и Латинян nomen и natura
{292} значили одно и то же.
II. Из этого следует также, что Первые Создатели культуры исходили из Чувственной Топики: посредством нее они объединяли свойства, или качества, или отношения, так сказать, совпадающие в индивидуумах и в видах, и составляли из них свои Поэтические Родовые понятия
[142].
