Книга Основания новой науки об общей природе наций, страница 91. Автор книги Джамбаттиста Вико

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Основания новой науки об общей природе наций»

Cтраница 91
Продолжение политики героев

Однако все политики считают началом Героического Века морские разбои Миноса и поездку Язона в Понт, продолжением его – Троянскую Войну и концом – скитания Героев, окончившиеся возвращением Улисса на Итаку. Поэтому в те времена должен был зародиться последний из Dii Majores, Нептун, соответственно авторитету Историков, который мы подкрепим философским соображением на основании многих золотых мест из Гомера. Философское соображение состоит в том, что Корабельное Искусство и Мореходство – это последние изобретения наций, так как нужен был расцвет ума, чтобы изобрести их; таким образом Дедал, их изобретатель, стал обозначать самый ум, а Лукреций {442} называет эти искусства daedala tellus, как нечто особенно хитроумное. Во многих местах Гомеровой «Одиссеи» мы видим, что куда бы ни причаливал Улисс или куда бы его ни заносила буря, он поднимается на ближайший холм, чтобы посмотреть, нет ли среди земли дыма, который показал бы ему, что там живут люди. Эти места из Гомера подтверждаются тем золотым местом из Платона, которое мы выше, в Аксиомах {107}, слышали от Страбона, – что первые нации еще долго испытывали страх перед морем; причину этого заметил Фукидид: из страха перед морскими набегами {443} Греческие нации поздно спустились вниз для заселения побережий. Нептун по рассказам был вооружен трезубцем, которым он заставляет дрожать землю: то был большой багор для захватывания кораблей, названный в красивой метафоре «зубом», с превосходной степенью «три», как мы говорили выше. Им Нептун заставляет дрожать земли людей от страха перед его набегами; позднее, уже во времена Гомера, стали думать, что он заставляет дрожать Естественные Земли; за этим мнением Гомера позднее следовал и Платон со своею «бездной вод», которую он помещал в недрах земли; насколько это обосновано, – будет показано ниже.

Морские набеги обозначал Бык: в виде быка Юпитер похищает Европу; Минотавр, т. е. «бык Миноса», в виде быка похищает мальчиков и девочек с берегов Аттики. Так мачты продолжали называть «рогами» корабля (cornua navis), – этой метафорой впоследствии воспользовался Вергилий, – а поселяне совершенно правильно говорили, что Минотавр их «пожирает», так как они видели со страхом и горем, как корабль их проглатывает. Совершенно так же Морское чудовище хочет пожрать прикованную к скале Андромеду, окаменевшую от страха (почему у Латинян и осталось выражение terrore defixus – «ставший неподвижным от страха»); а крылатый Конь, на котором Персей освобождает Андромеду, – это другой разбойничий корабль, почему паруса и продолжали называть «крыльями корабля», и Вергилий, с полным знанием этой Героической Древности, говоря о Дедале – изобретателе корабля – рассказывает, что он летает на матине, называемой alarum remigium {444}. Нам рассказывают также, что Дедал был братом Тезея. Таким образом Тезей оказывается характером тех афинских мальчиков, которые по закону силы, принесенной Миносом, были пожраны его быком, т. е. разбойничьим кораблем; а Ариадна – Мореходное Искусство – при помощи нити мореплавания учит Тезея, как выйти из лабиринта Дедала: до того как были изобретены подобного рода сельские развлечения, лабиринтом было Эгейское Море вследствие многочисленных островов, которые оно омывает и окружает; Тезей, научившись Мореходному Искусству у Критян, покидает Ариадну, возвращается с Федрой, ее сестрой (т. е. аналогичным Искусством), убивает Минотавра и освобождает Афины от жестокой подати, наложенной на них Миносом, тем, что учит самих Афинян Морскому Разбою [179], таким образом, Федра была такою же сестрою Ариадны, каким братом Тезей был Дедалу.

По этому поводу Плутарх {445} в «жизнеописании Тезея» говорит, что Герои считали за великую славу и похвалу своему оружию, если их называли разбойниками; совершенно так же и во времена вернувшегося варварства слово «корсар» было почетным титулом синьора. Появившийся примерно в такие же времена Солон разрешал, как говорят, к своих Законах общества грабителей: так-то Солон понимал нашу законченную культурность, когда грабители не пользуются Естественным Правом Народов! Но еще удивительнее то, что Платон {446} и Аристотель {447} помещают разбой среди видов Охоты; и такие великие Философы столь высококультурного народа сходятся в данном случае с варварством Древних Германцев, у которых, по словам Цезаря {448}, разбой не только не был позором, но его даже рассматривали как упражнение в Доблести, ибо народы, по своим обычаям не занимающиеся никакими ремеслами, в нем избегают праздности. Этот варварский обычай так долго держался у самых блистательных наций, что, по рассказу Полибия, среди других законов мира Римляне запретили Карфагенянам переходить за Мыс Пелор в Сицилии для грабежа или торговых сношений. Но даже если не говорить о Карфагенянах и Римлянах, которые сами в те времена считали себя варварами (как это можно заметить во многих местах у Плавта, где он говорит, что перевел греческие Комедии на варварский язык, тогда как нужно было бы сказать – на латинский), даже у самых культурных Греков времен их культурнейшей человечности существовал этот варварский обычай, откуда заимствован почти весь материал их Комедий; от этого же обычай, может быть, лежащий против нас берег Африки называется Варварией (Берберией), так как оттуда все время совершались набеги на Христиан.

Основанием этого древнейшего права войны [180] было негостеприимство Героических народов, как мы говорили выше. Они смотрели на чужестранцев как на вечных врагов и полагали славу подвластных им земель в том, чтобы держать чужестранцев как можно дальше от своих границ, – это рассказывает Тацит о свевах {449}, самой знаменитой нации Древней Германии. Они считали Чужестранцев также и Разбойниками, о чем шла речь немногим выше; об этом есть одно золотое место у Фукидида {450}, где он рассказывает, что до его времен путешествующие по суше или плавающие по морю при встрече спрашивали друг друга, не разбойники ли они («разбойники» – в смысле «чужестранцы»). Однако, когда Греция ближе подошла к культуре, она очень быстро отбросила этот варварский обычай, и Греки стали называть варварами все другие нации, его сохранившие. В этом смысле продолжали они называть Bap(3dpia страну Троглодитов, где убивали перешедших ее границы гостей; совершенно также и ныне существуют варварские нации, соблюдающие такой обычай; во всяком случае, культурные нации не пускают к себе чужестранцев, если у последних нет на это разрешения. Среди наций, прозванных Греками из-за такого обычая варварскими, были также и Римляне, о чем свидетельствуют два золотых места из Законов XII Таблиц {451}; одно из них: Adversus hostem aeterna auctoritas esto; второе приводит Цицерон: si status dies sit cum hoste venito. Слово hostis истолкователи принимают здесь в метафорическом значении – «противник по тяжбе»; но в том же самом месте Цицерон {452}, весьма кстати для нас, замечает, что hostis у Древних называлось то, что впоследствии стали называть peregrinus. Оба эти места, сопоставленные друг с другом, дают понять, что Римляне с самого начала считали чужестранцев вечными военными врагами; однако эти два места нужно относить также и к тем, кто были первыми в Мире hostes, т. е., как сказано выше, чужестранцами, принятыми в убежища; потом они в качестве плебеев основывали, как было показано выше, Героические Города таким образом, это место из Цицерона означает, что в условленный день Благородный виндицировал у Плебея земельный участок, как об этом также говорилось выше. В связи с этим, по словам тех же Законов, право обратного требования сохраняется вечно, потому что по отношению к плебеям, как рассказал нам Аристотель в Аксиомах {453}, Герои клялись быть вечными врагами. По этому героическому праву никто из плебеев не мог приобрести по давности земельный римский участок, как бы много времени ни прошло, так как эти участки могли иметь обращение среди одних лишь благородных. В этом заключается, главным образом, причина того, почему Законы XII Таблиц не признают nuda possessio («простого владения»); поэтому когда позже героическое право начало выходить из употребления, а приобретать силу начало человеческое право, тогда Преторы стали охранять в чрезвычайном порядке простое владение, поскольку ни из текста закона, ни посредством какой-либо его интерпретации они не могли предоставить такого иска в общем порядке (actio directa или actio utilis). Все это указывает, что такой закон считал простое владение плебеев предоставленным им патрициями лишь прекарно. С другой стороны, этот закон не давал средств против хищений и насильственного захвата самими благородными, соответственно той второй особенности первых Государств, о которой сам Аристотель говорил нам в Аксиомах {454}: они не имели законов о личных обидах и оскорблениях, против которых все частные лица сами должны были защищаться силою оружия (подробнее это будет показано в Книге IV); от этой защиты впоследствии сохранился при rei vindicatio обряд применения фиктивной силы, которую Авл Геллий называет «соломенной». Все это нашло выражение в Interdictum unde vi, которое давал Претор, и также extra ordinem, так как Законы XII Таблиц не только не говорили, но даже и не упоминали частных насилий; дальше предоставлялись иски de vi bonorum raptorum и quod metus caussa {455} – они появились поздно и также были преторского происхождения. Итак героический обычай считать чужестранцев вечными врагами, обычай, соблюдавшийся во время мира каждым народом в отдельности у себя, был перенесен вовне и оказался общим для всех героических народов: они вели между собою вечные войны с непрерывными грабежами и нападениями. Таким образом, от Городов, которые, по словам Платона, возникли на основе оружия, как мы видели выше, и которые начали управляться на военный лад еще до того, как появились самые войны (их ведут между собою города), от самого Города —πόλις—была названа война —πόλεμος

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация