Книга Майор и волшебница, страница 5. Автор книги Александр Бушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Майор и волшебница»

Cтраница 5

Вывод ясен: в ближайшее же время мне прикажут отправить разведгруппу, чтобы узнать о немцах все, что только возможно. А разведчиков у меня всего пять. В таких условиях никто не позволит мариновать на «губе» столь ценного кадра, как Колька Жиган, да и те двое уже не зеленые. Позвонит кто-нибудь из штаба дивизии, матернется и скажет:

– Да выпусти ты их к чертовой матери, раз такая надобность… Выпадет время поспокойнее – досидят…

Случалось уже подобное. И будет Жиган, хотя ничем этого не покажет, иметь надо мной некое моральное превосходство – все же оказался незаменимым, ага, утер нос майору, прицепившемуся из-за сущего пустяка. Неприятно, особенно если учесть, что командовать я над ними поставлен без году неделя…

Что вы говорите? Почему разведчиков только пять, когда у меня под командой целый разведбат? Это вас, как многих, сходство названий сбивает. На самом деле все обстоит чуточку иначе. Я чуть погодя разницу объясню, как раз будет подходящее время, а пока не хочу сбиваться с темпа, мы еще на этом берегу реки…

Поэтому посмотрел я на них недобро и рявкнул:

– Шагом марш в расположение части!

И знаете что? Полное впечатление, что приказ они выполнили с превеликой охотой, скорым шагом припустили – только Жиган оглянулся на девушку с совершенно непонятным выражением лица, но уже без страха, это точно.

А я остался. Не люблю оставлять за спиной нерешенных загадок, когда они касаются лично меня, – а так сейчас и обстояло, разведчики-то были мои. Отчего их от девчонки вдруг отшвырнуло, словно взрывом? Откуда этот страх в глазах бесстрашного Кольки-Жигана, да и остальных двух, тоже, безусловно, не трусохвостиков?

– Ты походи тут… осмотрись, – сказал я Васе и направился к девушке.

Совершенно не представлял, с чего начать. И ничем тут мое знание немецкого не поможет. Ну, предположим, спрошу я в лоб: «Не скажете ли, фрейлейн, что могло так напугать только что лихих парней, которые на моей памяти ни бога, ни черта не боялись?» А она пожмет плечиками и ответит что-нибудь вроде: «Откуда я знаю, герр офицер?» И всё. Тупик, в Смерш с таким идти – в лицо на смех не поднимут, но за спиной точно посмеются, пожмут плечами: «Всегда вроде умел закусывать грамотно… Что это на него вдруг накатило?»

Одно оставалось: двигаться, куда кривая вывезет. Благо времени хватало: танки шли и шли, и конца им не видно было. Так что я сидел и откровенно разглядывал ее (чего она словно бы и не замечала.) Ясно, что несколько дней не умывалась, да и освобожденные из-под платка трудами Жигана белокурые волосы до плеч не только не мыла, но и давненько не расчесывала. Но все равно видно, что красивая, по-настоящему красивая. Лицо тонкое, нет в нем той тяжеловесности, что свойственна иным, даже красивым, немецким девушкам, а вот щеки чуточку впавшие, явно от недоедания, тут Жиган был кругом прав. Ну да, откуда беженцам, где бы дело ни происходило, упитанными выглядеть… Больше всего она походила на умненькую студентку – хватает таких и среди красивых.

Так ничего толком и не придумав, я достал сигареты. Табачок был хороший, «дважды трофейный», французский – там, в Лойбурге, первые, кто оказался на складе, набили вещмешки не только продуктами, но и этими черно-синими пачками с белым силуэтом танцующей женщины и непонятным названием «Гитанес». Война. Позаимствовать еду и табачок на отбитом у противника складе мародерством не считается.

Вот тут она повернулась ко мне и попросила вежливо-робко:

– Вы не дадите и мне сигарету? – и добавила, словно извиняясь: – На войне многие женщины привыкают курить…

Я это и сам знал, поэтому ничуточки такой просьбе не удивился. Удивило как раз другое: это было произнесено по-русски. Конечно, не вполне правильно – русский ей определенно не родной, но и не так уж коряво, вполне даже грамотно.

(Очень уж много времени прошло, и я, конечно, не помню уже, как она произносила те или иные слова, а потому простоты ради буду передавать ее русскую речь правильным языком).

Вот это тоже было интересно. Очень интересно. Потому что наталкивало на определенные версии…

Я подал ей сигарету, поднес зажигалку. Она поблагодарила опять-таки по-русски:

– Спасибо, господин офицер, – и умело затянулась. – Вы ведь офицер, верно? Я слышала, как солдаты вас назвали майором…

– Майор, – кивнул я. – Не беспокойтесь, они больше не вернутся.

– Придут другие, – отрешенно сказала она, глядя куда-то вдаль. – Я уже столько всякого насмотрелась… Три дня назад я шла с другой группой, остановились отдохнуть в каком-то маленьком городке… Средь бела дня подъехали ваши солдаты на грузовике, забрали четырех женщин помоложе и покрасивее – одна сидела рядом со мной, мы успели познакомиться, – втолкнули в кузов, увезли, и больше мы их не видели…

«Интересно, почему же они тебя не прихватили, красоточку, несмотря на немытую мордашку? – подумал я рефлекторно. – Ту женщину, что сидела с тобой рядом, сгребли, а тебя вот не тронули». Странностей за девушкой прибавляется…

Она продолжала все так же отрешенно-печально:

– Женщина на войне – всегда военный трофей. Так было во все времена и, наверное, еще долго будет. Мой отец – военный, капитан, у него была большая библиотека, и я прочитала много книг про войны, самые разные…

– И где сейчас ваш отец?

– Не знаю, – сказала она. – Он служил во Франции, писем давно не было… но я знаю, что он жив! – воскликнула она, на миг став другим человеком – щеки раскраснелись, глаза блестят. И тут же стала прежней, понурой, вялой. – Я не знаю, где он, а он не знает, где я… Это тоже война…

Видимо, ей вдруг захотелось выговориться – накатывает порой на человека такое состояние. Я терпеливо молчал, но и она замолчала. Тогда я осторожно сказал:

– Вообще-то у нас есть строгий приказ, запрещающий такие вещи…

– Господи! – бледно улыбнулась она. – Вы же офицер, судя по наградам, давно воюете… Вам ли не знать, на что способны иные солдаты вдали от глаз начальства… Отец мне кое-что рассказывал – там, правда, шла речь о гораздо более безобидных вещах, и все случаи были смешные… – Она пытливо глянула на меня большими серыми глазами (между прочим, умными). – Что вы еще можете сказать? Что их можно понять, этих солдат? Что наши солдаты у вас порой вели себя не лучше? Я знаю, слышала немножко. Да что там далеко ходить? Вон, видите одноногого у костерка? Он часто орет: «Идиоты, нужно поскорее уходить к американцам! Если русские устроят здесь хотя бы половину того, что мы у них натворили, здесь сто лет трава расти не будет!» И на сумасшедшего вроде не похож… Я вас ни в чем не обвиняю и не обличаю, господин майор. И ничему не ужасаюсь. Сначала верх берут одни и творят, что хотят, потом другие, поднакопив силы, одолевают и начинают мстить. Война всегда была такой… Я просто не думала, что когда-нибудь это коснется и меня…

Я понял ее взгляд и подал ей вторую сигарету, поднес огоньку. Она глубоко затянулась, не кашлянув – а французский табачок был крепкий, – выпустила дым, пытливо глянула мне в лицо и как-то безучастно спросила:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация