– А где остальные? – донёсся до меня вопрос.
Повернувшись, я увидел крепкого, лет за пятьдесят мужчину, одетого в поношенную, но чистую форму железнодорожника. Смерил взглядом вопрошающего.
– Как началось, баб и ребятишек отправили к родне, подалее отсюда, – пояснил он отсутствие детей и женщин. – А мы с моей старухой уж как-нибудь.
У меня на языке вертелся вопрос насчёт строительства дороги, по возрасту он как раз подходит, но решил не влезать. Дело такое, хм, давнее, а вот спросить могут и сейчас, да.
– А как хунхузы? Шалят? – негромко интересуюсь у железнодорожника, предварительно убедившись, что на нас не обращают внимания.
– Да как тебе сказать… – Битый жизнью мужик нутром почуял, что неспроста паренёк это узнать хочет. – По-разному бывает.
– Понятно.
Хитрован оказался собеседничек. Понимай как хочешь, а прицепиться в случае чего не к чему. Хм, неужто «краснобородых» в социально близкие зачислили?
– Что встали? – Рык Сарнова мигом выбил из головы все ненужные мысли. – Быстро разгружаемся!
Выгрузка машин без предназначенного для этого пандуса (каторжный труд, без смеха) заняла почти четыре часа. Я понимаю, что всё бывает в жизни, но думать тоже надо головой, а не седалищем. Ведь наверняка можно в составы с бронетехникой специальные погрузочно-разгрузочные устройства ввести. А то мы на пупе броневики стаскивали (при помощи мата и подручных средств), как не убился никто, не представляю. Пришлось показать класс, поскольку у водил наезд был совершенно смешной, по моим старым меркам. Нет, я не «зазвездился», хватает и тут шофёров не уступающих, а то кое в чём и превосходящих меня. Только их всеми правдами и неправдами в кадровые части старались не отдавать. В территориальные части – и то со страшным скрипом и на неделю максимум. Потому, матюгнувшись на особо «одарённых», я аккуратно спустил всю тройку башек с платформ.
– Лёха! – Шейко, окликнувший меня, если не кипел, словно самовар, то был близок к этому.
– А кто-нибудь удосужился уточнить, мы там проедем? – ткнул я рукой в дорогу, по которой, даже на мой неискушённый взгляд, ездили исключительно на телегах.
– Хм, – проглотив готовый сорваться с языка матерок, Степан признал себе, что молодой прав. – И что теперь прикажешь делать? – ехидно спросил у этого всезнайки.
– Увы, но ничего. – Мне предлагать пустить вперёд разведку перехотелось.
– Вот то-то… – оставил за собой последнее слово Шейко…
– Устал? – озабоченно посмотрел на меня взводный.
И немудрено: вот уже три часа следуем в указанный район.
– Да, но доеду. – Хотя ног и поясницы почти не чую.
Хорошо ещё, погода стоит сухая, без дождей. Иначе этот просёлок мигом превратится в непролазную трясину, в которой броневик моментально увязнет так, что его и вдвоём не вытащить.
– Лёшка, не геройствуй. Давай сменю, – предложил Сарнов.
Сквозь открытую броневую заслонку можно разглядеть только то, что впереди. С боков, конечно, смотровые щели есть, но это так, баловство.
– Ara, a командовать потом кто будет? – Это уже Шейко мигом гасит «души прекрасные порывы» комвзвода.
Командира понять можно, пару раз я самым позорным образом клевал носом. Если так и дальше будет продолжаться, то авария неизбежна. Костю за руль сажать тоже не лучший выход, он и так почти четверть пути за баранкой провёл. Вымотается и кто броневик в бою поведёт? Я хоть и числюсь водителем (вторым), но тактически – дуб дубом, ну не учили меня этому.
– Потерпи, немного осталось, – сверяясь с картой, произнёс наконец Сарнов.
Ему ничего не оставалось делать, как время от времени толкать пацана, увы, но башнёр прав: заменить Мельникова можно, вот только итог?
– Это мы можем, – ответил я каркающим голосом. Тяжеловато вести стало, если вначале дорога была более-менее приемлемой, то сейчас она напоминала нечто похожее на полосу вождения с препятствиями. Правда, у этого был весомый плюс: занятый вождением, я не мог забивать себе голову разными глупостями, хотя изредка на хороших участках всяческие предположения упрямо старались проникнуть в мозг. Нас особо не посвящали, но, как я понял, китайцы опять к нам полезли. И, кажется, успели укрепиться, а может, и нет, хотя в последнее не верилось, не тот народ. Им приказано копать, вот они и копают со всем усердием, хорошо. Уф, упрел я, а вот остальные слегка застыли. Вон, командир извертелся весь, так ведь вроде успеваем. А ведь, похоже, все…
– Стой, глуши, – приказал Сарнов. – Экипаж, на выход.
Уй, б… как хреново, спина затекла – не разогнёшься. Поняв, что сам я не выберусь, Сарнов и Шейко покинули машину через левую дверь. Меня аккуратно вытащили и прислонили к борту.
– Кость, захвати карабин, – попросил я.
Мы с ним помирились, парень он хотя и шебутной, но нормальный, без гнили. Лезть за своим барахлом и оружием мне сил не хватило.
– Ой, хорошо-то как! – чувствуя, как уходит тяжесть, я с удовольствием потянулся.
– Лёх, ты что, ты же еле на ногах держишься. Куда тебе ещё и винтарь? – возмущённо замахал он руками. – Давай, вон, расхаживайся.
– Положено, – только и смог я вытолкнуть из себя.
Сделав пару шагов, остановился, пережидая накатившую слабость. Обернувшись, убедился, что не одинок: ещё пара водителей выглядела не лучше, а последнего сейчас извлекали из нутра броневика.
– «Положено», – передразнил Костя и нырнул в броневик.
Спустя минуту вылез, держа в руках подсумки с карабином. Навьючив всё моё имущество на себя, он собрался было подхватить меня под руку.
– Кость, чёрт, да я сам дойду, – попытался отмахнуться я.
– Сам, сам… Так иди, – пробурчал он. Увидев, что мне полегчало, успокоился. – Ладно, пошли.
Кое-как мы (вернее, я) доковыляли до палаток.
– Эй, пехота! – окликнул стоящих у палатки бойцов Шейко.
– Чего тебе? – спросил крепкий парень, подходя к нам.
– Водитель наш умаялся. Есть где прилечь? – влез в разговор неугомонный Тельцов.
– С чего бы? – язвительно осведомился тот. Пускать в палатку захребетника в его планы не входило. – Вон, шалаш из лап сделай.
– Слушай, посиди за баранкой часа три, а перед этим попробуй броневик разгрузить с платформы, – начал заводиться Шейко.
Почуяв начинающуюся свару, к нам направились ещё двое парней, кажется, из второго экипажа.
– Ладно, не шуми, – примирительно ответил стрелок, мигом сообразив, что проще дать место для этого заморыша, чем после лаяться с остальными, отстаивая жилище.
До меня этот диалог долетал, словно издалека. Хотелось одного – рухнуть и спать.
– Э-э, парень, да ты совсем ослаб. Давай сюда…
