– Тащ комбат… – донёсся, словно издалека, голос Пархоменко, – …ождите…интуе…
И темнота накрыла его…
…Представшая передо мной картина заставила покрыться холодным потом. Бросившиеся в атаку китайцы в центре и на левом фланге смогли ценой больших потерь подойти на бросок гранаты. И теперь то тут, то там поднимались облачка разрывов.
– Стой! Наводчик, работаем по подножию, не дать подойти остальным! Стрелять по готовности. – Повернув голову к Уварову, ткнул его в плечо. На меня смотрели шальные глаза. – Рома, стоим и ждём. Главное – не газуй, иначе точно влетим в будущую воронку. Ты меня понял?
Тот в ответ лишь кивнул. Чувствуя, что меня самого постепенно захлёстывает адреналином, ткнул его в плечо ещё раз:
– Ром, ты мне языком скажи.
– П-понял, тащ командир, – выдавил Уваров.
– Отлично.
Лающий звук пушки прервал нас. Откинув передний люк, я в бинокль смотрю за встающими разрывами.
– Левее от ближнего валуна тридцать метров пехота, – корректировал я.
– …онял, – прохрипел в наушниках голос Серова. – Дава… че сто…шь?
И вновь очередь.
– Есть! – Это точно я орал нечто матерное.
Вся обойма столь удачно легла, что не меньше пары взводов накрыло шрапнелью. И плевать, что убитых мало, главное – порыв сбит, это ведь очень страшно, когда у тебя над головой рвётся снаряд и вокруг начинают падать сослуживцы.
– …ать!
Метрах в шестидесяти возник разрыв снаряда. Комья земли и осколки бьют по броне, словно напоминая: а не пора ли свалить? А то…
– Стоять! – рычу Уварову. – Хрена на понт берёшь! Нету у тебя… – Меня вновь обрывает наше орудие, выплёвывая очередную обойму. – Снарядики-то тю-тю! – тем не менее закончил я.
– Командир, – сипит Ромка и, вцепившись руками в баранку, шальными глазами смотрит на меня.
– Держись! – Ну нельзя сейчас позицию менять! Серов только-только пристрелялся. Вон, второй эшелон положил мордой в снег. А на вершине наши совладали, лежат цуцики и палят снизу вверх в направлении противника. – Сука, мля, ну кто там такой умный?!
Поняв, что попасть в нас проблематично, китайские артиллеристы, или кто там командовал ими, начали подвешивать шрапнель.
– Петрович, ты как?! – проорал я с тревогой в микрофон, когда после третьего разрыва вблизи нас внезапно замолкло орудие.
– Лёшка, вали в сторону, – неприятно резанул по ушам крик Серова. – Пристрелялись, похоже!
– Ромка, выворачивай вправо, вперёд! – скомандовал я Уварову. – Стой! Руль влево, давай назад! Всё, стой! Петрович, норм? – вырвался у меня привычный сленг.
– Пойдёт.
И словно в подтверждение вновь заухало орудие.
– Кстати, мне показалось или китайцы вдруг заткнулись? – спросил я, наблюдая, как при очередной и довольно вялой попытке подняться наши пулемётчики легко положили цепь на землю.
И стреляли-то не длинными очередями, а так, скорее обозначили «сюда не ходи».
– Похоже на то, – подал голос радист.
– Так, Семён, попробуй связаться с кем-нибудь, – моментально озадачил его я. – А то сейчас они перегруппируются, перемешают наш плац, и всё, останется только прикрывать нашу пехоту. – О трибунале я не сказал, хотя народ и сам не маленький, правильно понял.
– Командир! Наши! Мать! Твою!.. – Крик Серова стеганул по нервам.
– Где?! – ору в ответ даже не в микрофон, а в пространство.
– Вон! – Он словно услышал мой вопль. – Конница! А-а-а, куда, сука!
Приоткрыв дверь, я в бинокль увидел, как китайцы спешно разворачивают второе орудие, первое, почему-то заброшенное, сиротливо стояло на позиции без расчёта.
– Петрович! – То, что я задумал, было уже не авантюрой, а вполне красивым стальным гробом для экипажа. Но если всё оставить как есть, то и одной пушки хватит наших потрепать. А то и отбросить. – Достанем этих архаровцев, если у телеги встанем?
Не знаю, о чём думал Серов, но спустя минуту он несколько деревянным голосом подтвердил, что по крайней мере напугаем.
– Петрович, ты сам знаешь, что не зря «мотовку» «косой смерти» кличут.
– Да знаю, только страшно, Лёш. – Отстранённый голос наводчика испугал меня здорово, словно мороз пробежал между лопатками.
Передёрнувшись, я всё же решился:
– Экипаж, атакуем противника, цель – орудие! Вперёд!
Рыкнув, броневик стал постепенно набирать скорость. Китайцы, сидевшие в заслоне у телеги, а потому считавшие себя в относительной безопасности, ведь прикрывает дорогу пушка, несколько расслабились и сперва не поняли манёвра русских. Зато потом до них дошло, и, видя, как этот стальной дракон проредил атакующие цепи, решили не испытывать судьбу.
– Давай не задерживайся! – Восторг, охвативший Серова, будоражил не хуже хлебного вина. – Н-на!
Пулемётные очереди словно подхлестнули беглецов, и они, пометавшись, бросились бежать прочь от дороги к недалёким сопкам. Затормозив перед телегой, броневик качнулся, словно лодка, уткнувшаяся в берег. Я и Уваров выскочили наружу, и, к удивлению Ивана, с лихим отборным матом, приподняв импровизированный шлагбаум, столкнули его с дороги.
– Шрапнель!
Семён сунул в приёмник обойму, и Серов, аккуратно работая маховиками, навёл орудие на копошащийся впереди расчёт.
– Получи!
И его любимица отозвалась дробным перестуком. Кто ворожил в тот момент наводчику, неизвестно, но вся серия легла очень удачно, обдав суетящихся артиллеристов градом осколков.
– Вперёд! – проорал я. – Молодец! Сейчас самое время рывок сделать! Вон, мечутся и не знают, куда стрелять!
– Командир, жми на всю железку! – крикнул Иван, ему было отлично видно, как смятение, словно волна, накрывает китайцев.
Страшное слово «окружили» постепенно, а потом всё быстрее и быстрее распространялось среди них.
– Рома, не гони! – Стараясь унять бушующий во мне адреналиновый шторм, я прильнул к смотровой щели, вцепившись руками в держатели (спасибо Иванову, есть за что схватиться!), но то и дело бьюсь шлемом о бронезаслонку. – Твою… Рома, держи двадцатку, а то унесет нас к хренам!
Наверху заработал спаренный с пушкой ручник. Молодец, Серов, профи, с трубкой один чёрт не угадаешь, а из «максимки» вполне можно на нервы давить.
Ara, вот и результат! Ездовые не выдержали и решили убраться подальше от сложностей жизни и весьма колоритной группой (кони в упряжке-то!) перевалили через дорогу. Есть! Есть! Оставшиеся батарейцы чуть пометались и, бросив пушки, рванули вслед за «ковбоями».
– Спокойно, Рома! – стараясь сдержать буквально прущий из меня вопль радости, поворачиваюсь к нашему «рулю». – Мы сейчас спускаемся с горы…
